The Beginning of the End (СИ)

- Я не люблю этих устройств, ты знаешь.

Имхотеп с улыбкой погладил ее по щеке. Кто бы ни владел этим домом, как бы бессмертный жрец ни любил ее, он всегда будет поступать так, как считает нужным.

Меила прижалась к нему: муж обнял ее, и оба с волнением, - каждый раз новым, - почувствовали биение жизни, которую зачали.

- Ты голоден? - спросила Меила, когда отстранилась от мужа.

Имхотеп кивнул. Меила почувствовала, как ее накрывает волна любви. Он наконец принадлежит ей, и она может кормить его, как все любящие жены своих мужей…

- Тогда иди умывайся, все готово.

Они обычно ужинали в гостиной: иногда даже принимали здесь гостей, на которых Имхотеп неизменно производил впечатление.

Меила села за стол и позвонила. Опускаясь на кожаный диван, она ощутила, как потянуло спину: и с шипением взялась за поясницу.

Роза сейчас принесет тяжелый поднос… надо велеть кому-нибудь из слуг подменить ее.

Служанка пришла и поставила перед хозяевами поднос с аппетитно пахнущими блюдами, которые были накрыты крышками. Теперь англичанка не выказывала страха перед Имхотепом, но поморщилась, разгибаясь.

Когда Роза встретилась глазами с госпожой, та распорядилась:

- Больше не таскай нам подносы из кухни. Пусть Салах побегает, ему полезно, - Меила усмехнулась.

Роза улыбнулась в ответ.

- Спасибо, мисс.

- Можешь идти ужинать, - сказала хозяйка. Ей уже очень хотелось остаться вдвоем с мужем.

Горничная ушла.

Меила и Имхотеп принялись за мясо с приправами. Меила то и дело забывала о еде, хотя проголодалась, - ей всегда доставляло наслаждение смотреть, с каким изяществом жрец пользуется ножом и вилкой.

- Что ты делал сегодня? - спросила египтянка, когда они приступили к десерту.

Имхотеп собирался ответить, как вдруг в гостиной раздался кошачий писк.

Муж Меилы встал так резко, что чуть не своротил тяжелый стол.

- Что это?..

Меила вжалась в спинку дивана. Она видела, как красивый профиль Имхотепа исказил ужас: и такой же ужас оледенил ей внутренности. А что, если…

Тут на ворсистую ковровую дорожку перед ними выскочила Роза, которая тяжело дышала. К груди служанка прижимала своего котенка-мау.

- Бога ради, извините, мисс Меила!.. Сэр, - она посмотрела на Имхотепа и присела в своей забавной манере, точно перед принцем из английского царствующего дома. - Моя кошечка убежала, и я едва поймала ее!

Имхотеп стремительно ступил вперед… и вдруг выхватил у Розы котенка. Служанка громко ахнула, и Меила тоже: обеим женщинам показалось, что это существо сейчас разорвет зверька напополам. Или сожрет живьем. Сети Амир опять был тем чудовищем, которое вызвала к жизни Эвелин Карнахан…

Вот только кошек он больше не боялся.

Меила и Роза, точно очнувшись от дурного сна, увидели, что жрец стоит и с улыбкой рассматривает зверька, который весь умещался в его ладони. Пятнистая кошечка вылизывала свои лапки и тоже не выказывала агрессии.

Наконец Имхотеп обратился к Розе:

- Как ты назвала ее?

- Еще никак не успела, сэр, - сказала изумленная служанка. Она не знала, как истолковать то, что видят ее глаза…

- Все всегда возвращается к своему началу, но с новым значением, - прошептал жрец. - Я назову эту кошку Сунут - исцеляющая.*

Он вернул Розе новую маленькую хранительницу дома, как, наверное, это делали служители богини-кошки Баст: почтительно держа котенка в ладонях.

Роза поклонилась и ушла пятясь.

Меила сперва хотела хорошенько отчитать ее наедине за эту выходку. Имхотеп, несомненно, сразу же понял, что его проверяют… но все в конце концов обернулось к лучшему.

Супруги вернулись к десерту и кофе. Покончили с едой в молчании, а потом, обнявшись, пошли наверх.

В спальне Меила опять спросила мужа, чем он занимался сегодня. Имхотеп казался задумчивым… но ответил с готовностью.

- Люди в музее думают, что я делаю одно и то же. Для них это одинаково - как для всех, кто не видит души вещей, - сказал жрец.

Люди Та-Кемет верили, что у всех вещей, как и у живых существ, есть свой двойник в тонком мире. Именно в этом был смысл наполнения гробниц. Меила могла вообразить, что эти древности говорили - нет, даже кричали о себе Имхотепу, когда он брал их в руки…

Жрец поднял на нее глаза.

- Эти вещи говорят мне: верни нас туда, где мы обитали.

- Ты слышишь их сильнее, чем вещи из моего дома? - спросила египтянка, приобняв мужа в тревоге.

- Они тоже говорят, но их голоса уже почти стихли, - сказал Имхотеп. - У новых находок в музее… не израсходована темная энергия, как вы выражаетесь сейчас.

- Она всегда темная? - пробормотала Меила.

Жрец усмехнулся.

- Чего же ты ждала? Маат обернулась не-Маат, и наша правда - это ваша ложь.

Имхотеп по-прежнему говорил “ваша”, причисляя к новым варварам и ее. Что ж, он не ошибался.

- Главного не увидеть глазами, - прошептал ее муж. - И эта слепота - счастье каждого, пока его сердце не пробудится к ответу.

Меила поцеловала его.

- Успокойся… забудь об этом. Сейчас ты дома, со мной.

Имхотеп наконец улыбнулся ей.