The Book-Makers

Кристофер Кэви, книготорговец... ныне по возрасту, сикнам и прочим причинам лишен необходимой работы, по причине множества других книготорговцев, приведенных под руку и в долги, не имея самого себя, чтобы содержать его, его жену и семью... Я молю вас... дать этому бедняку полное разрешение и привилегию на продажу старых книг; и там же сделать особое положение, чтобы ни один другой книготорговец в университете не вмешивался в это дело".

Даже видные деятели могут испытывать трудности. Роджер Барнс был высокопоставленным переплетчиком в Оксфорде примерно с 1590 по 1631 год, который пересекался с Вилдгузом: его имя также встречается в дневных книгах Бодлиана, и эти двое наверняка встречались, общались, сравнивали работу. У Барнса было больше связей, чем у других: его брат Джозеф был первым официальным печатником университета, а Роджер начал свою карьеру, работая его переплетчиком. Однако на момент смерти Роджера его имущество составляло всего 11 фунтов 14 шиллингов 8 пенсов (около 1400 фунтов стерлингов сегодня), включая переплетное оборудование и инструменты. Его брат Джозеф, университетский печатник, оставил относительно внушительное состояние - £1 128 2s 9d. Как отмечает историк Дэвид Пирсон, "путь к успеху в переплетном деле заключался в том, чтобы выйти из него" и заняться смежным, но более прибыльным библиографическим делом. Поэтому часто переплетчики одновременно работали книготорговцами (продавали новые и подержанные книги), печатниками и продавцами канцелярских принадлежностей, так что в архивных документах слова "переплетчик", "книготорговец" и "канцелярский мастер" иногда используются как синонимы. Кроме того, переплетчики занимались и другими видами бизнеса, например, трактирным делом или торговлей вином, как Гарбранд Харкс, хотя, учитывая всевозможные стычки и судебные тяжбы, можно предположить, что Харкс также любил выпить спиртного. В обзоре профессиональных профессий, опубликованном в 1679 году, Ричард Хед описывает тенденцию, когда переплетчик, добившись успеха, переходит на другую работу, оставляя свои переплетные инструменты, как игрушки, брошенные в детской:

Его швейный пресс лежит заплесневелый в подвале, плуг заброшен, а ножи ржавеют; шкрябы его стоячих и режущих прессов забыли свой долг и упорно не хотят сдвинуться ни на дюйм; его мраморно-угрюмый камень непрестанно плачет, видя, как весомый молоток ржавеет в углу без внимания: словом, если он и работает, то только для своего удовольствия, а те усилия, которые он время от времени прилагает к переплету книги, - его развлечение. Сын после смерти отца презирает подлое звание переплетчика, а потому нанимает других и отныне остается Книготорговцем; остальные братья, кто способен, следуют его примеру. Таким образом, как раньше переплетное дело было возвышением ленивого книготорговца.

Архивный акт исчезновения, совершенный Вилдгузом, типичен для большинства ранних переплетчиков: как класс квалифицированных работников, чье влияние мы можем оценить на себе, они практически исчезли из исторической летописи. Статья Грэма Полларда с призрачным названием 1970 года "Имена некоторых английских переплетчиков XV века" передает настроение поля боя, исследованного на следующий день, начиная с того, что отмечает прозвища, полученные от инструментов переплетчиков , которые предыдущие ученые были вынуждены использовать перед лицом этой анонимности: "переплетчики демонов, драконов и чудовищ; борзые и егеря; полуштамп и рыбий хвост; летучая мышь и переплетчики единорогов". Эта культура своего рода невидимости распространилась вплоть до Реставрации. Дневник Сэмюэля Пиписа 1660-х годов наполнен восторгом по поводу книжного мира Реставрации: просмотр книжных прилавков в церковном дворе Святого Павла; приобретение последних литературных сплетен в кофейнях; сбор более 1700 новейших баллад; разглядывание литературных знаменитостей, таких как Маргарет Кавендиш; покупка и последующее сокрытие сексуально откровенных текстов, таких как "Школа девушек" ("трезвому человеку не мешает один раз перечитать, чтобы узнать о мерзостях мира"). Кроме того, Пепис провел несколько послеобеденных часов, которые с удовольствием переходили в вечерние, наблюдая за работой переплетчиков:

Пятница 31 января 1668 года

...и вернулся, забрал жену и отправил ее к миссис Тернер, а сам пошел к переплетчику и там до поздней ночи переплетал вторую часть моих танжерских счетов, а я все это время с большим удовольствием наблюдал за его работой и его манерой золотить книги, и так до дома, и там допоздна занимался, а потом лег спать.