The Fallout (ЛП)

— Он немного постоял у могилы. Достаточно далеко от дома, но Джастин и Энтони сказали, будто видели, как до моего прихода он что-то бормотал. Затем Малфой стал копать землю… Я подумала: стоит выйти и остановить его. Знаешь, иногда от потери близких у людей случается временное помутнение рассудка? И я решила… Ну, ничего такого он не сделал. Просто выкопал небольшую ямку и потом зарыл её. Джастин решил, Малфой просто передумал. А мне кажется, он туда что-то положил.

— Это странно.

— Да. Может быть. И вот я подумала: как же ему, наверное, тяжело. Отец погиб, зная о предательстве сына. Я имею в виду… мы же не в курсе, каким был Люциус Малфой. Он, безусловно, злой человек, но мы ведь понятия не имеем, вдруг он был заботливым родителем? Очень сильно любил Драко? Понимаешь?

Гермиона кивает и бормочет:

— Да.

Она замечает, что, занятая своим обедом, Чо на неё не смотрит. Интересно, когда люди стали беспокоиться о Малфое? Сейчас Гарри, Чо и все остальные начали за него переживать, хотя уже давно должны были заметить, что он этого достоин. Но может быть, это только она такая. Гермиона всегда во всём видела нечто хорошее, тогда как другим, чтобы это разглядеть, требовалось время.

— Он одинок, — пожимает плечами Чо. — Отец умер, друзья либо погибли, либо сидят в Азкабане. Будь ты там, тоже бы это заметила, когда он шёл обратно. Малфой знает, что он совсем один.

У него есть я — эта мысль иглой впивается в мозг, и Гермионе приходится приложить усилия, чтобы ничем не выдать своего удивления от этой внезапно открывшейся ей истины.

— Мне просто интересно, где его мать. Скрывается, её депортировали, или что-то ещё. Не знаю… Всё это было… очень грустно.

День: 1438; Время: 18

Передовица газеты пестрит заголовком «Победа!», напечатанным большим, жирным шрифтом. Ниже расположена фотография Гарри, шагающего за спинами охраны к точке аппарации в Мунго. Он кратко кивает фотографу, прежде чем один из охранников ударяет рукой по камере. В объективе мелькают ноги, стены, затем опять появляется изображение спин, и всё начинается по новой.

Гермиона вырывает из газеты две страницы, аккуратно складывает их и убирает в сумку. Вернувшись в дом на площади Гриммо, она спрячет их в своём сундуке — на память. Ей кажется важным сохранять хорошие моменты.

Она без ног падает на кровать. Гермиона проснётся через три часа — будильник уже выставлен, — и вот тогда она отыщет Рона. Пусть ей придётся всё сделать самой… Она больше не будет ждать ни секунды — ведь каждое мгновение ощущается целым безумным годом.

День: 1439; Время: 8

Люпин и МакГонагалл созывают собрание — они стоически выходят на середину министерского кабинета. Рассказывают о «финальной битве», которая оказалась совсем не финальной, приказывают всем присутствующим вернуться туда, где те находились до начала сражения, — в убежища. В воздухе чувствуется разочарование, но оно не может омрачить радость победы, которую подогревают новостные заголовки.

Прежде чем устраивать празднества, должны быть пойманы последние Пожиратели Смерти — чтобы никто не мог причинить людям вред или породить нового Тёмного Лорда. Эта война ещё не выиграна. Люпин настроен решительно: Пожиратели будут мстить, и ожидать можно чего угодно. Гермиона не знает: лица МакГонагалл и Люпина суровы так потому, что теперь, оставшись без Грюма, они оказались лидерами, или же причина в самой войне.

Гермиона отправляется обратно в убежище, заметив, что кое-кого — включая Гарри и Драко — на собрании не было, а ликование, царившее в начале, в конце сменилось усталостью. В настроении Гермионы никаких перемен нет — Драко давно предупреждал её, что именно так всё и будет.

========== Двадцать ==========

День: 1439; Время: 23

Симус, Джастин, Лаванда со своим парнем Гарольдом и сама Гермиона. Были ещё два семнадцатилетних новичка, которых убедил присоединиться Финниган, но те тихо исчезли, как только Гермиона с Симусом пробрались в новый кабинет Люпина. Кажется, до ребят вовремя дошло, что это была не совсем обычная разработанная Орденом операция, а, скорее, частное дело.

К двум часам ночи все постояльцы дома на площади Гриммо либо покинули штаб-квартиру, либо разошлись по своим спальням, и лишь тогда Гермиона и Симус смогли проникнуть в кабинет. Они за минуту отыскали на столе листы пергамента с печатями Азкабана и подписями нескольких разных следователей, в которых отмечались районы дислокации Пожирателей Смерти. В списке значилось около двух десятков пунктов — а их было всего пятеро, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: перечень не может ограничиваться двадцатью одним укрытием либо поместьем. Количество Пожирателей Смерти исчислялось сотнями, большинство из них были состоятельными людьми, склонными к эгоизму, готовыми разделять вместе со своими единомышленниками разве что общую жажду власти и страсть к убийствам. Но даже если Рон или другие пропавшие содержались где-то ещё, нельзя было не проверить уже известные адреса.