The Fallout (ЛП)

Гермиона не представляет, что на это ответить: с самого начала было ясно, что Драко не согласится, и теперь она пытается придумать, как выйти из этой ситуации. Заметив, что Малфой ждёт её ответ, барабаня пальцем по бедру, она заявляет:

— Я буду нежной.

Губы Драко снова изгибаются — она узнает взгляд, что на три секунды меняет выражение его лица. Узнаёт, потому что, впиваясь в её губы или лаская тело, Драко имеет обыкновение шептать всякие непристойности, от чего ей хочется реализовать все его желания. Он открывает рот, но передумывает, и Гермиона изумлённо смотрит, как он поднимается с кровати, идёт к своему сундуку и, наклонившись, копается в нём. Она качает головой: кажется, будто прошла целая вечность, и в этом исключительно её вина.

С того самого момента, как она тогда ушла из его кровати, она то и дело прокручивала в голове их последний раз, когда они спали вместе. Ей кажется, что месяцы миновали с тех пор, как она касалась его — по-настоящему касалась, а он лишь всё усложнял. Наверное, потому, что Гермиона решила уйти, а не остаться. Может, она напомнила ему Пэнси, — ведь Гермиона была единственным другом Драко Малфоя и, даже не подумав, собиралась сунуть голову в петлю. Возможно, он пришёл к выводу, что теперь лучше соблюдать между ними дистанцию. Она понятия не имела, что творится в его мозгу, и не хотела гадать. Даже то предположение, что Малфой испытывал по отношению к ней нечто большее, нежели необременительная дружба, было опасным и глупым. Но сейчас Гермиона в нём нуждалась. Ей необходимо то, что заставлял её ощущать Драко, вынуждая забывать обо всём и чувствовать, будто всё в порядке.

Она ненавидит эту установившуюся дистанцию и то, как хорошо Малфой её держит. Ей хочется трясти его до тех пор, пока в нём не проснётся та страсть, что временами им управляет. Иногда ей кажется, что он вынужден демонстрировать стойкость, но порой чудится, что у него ничего не выходит. Лучший вариант: самой держаться на расстоянии, но Драко постоянно заставляет её забывать об этом. Ей бы стоит возненавидеть его. Но она не может.

Даже не взглянув на Гермиону, Малфой выходит из комнаты, зажав в руке крем для бритья и бритву. Она шагает за ним по коридору, проскальзывает в ванную комнату и машинально закрывает за собой дверь. Похоже, он не обращает на это никакого внимания, занятый включением воды и раскладыванием на раковине бритвенных принадлежностей.

— Ты смотришь на меня, как на задание по зельям.

При звуках его голоса Гермиона вскидывает глаза и ловит его взгляд в зеркале — он опускает голову при виде её робкой улыбки. Она собирается ответить что-нибудь остроумное, но боится показаться чересчур язвительной, поэтому предпочитает промолчать.

— Я так не смогу до тебя достать. Тебе надо сесть на край ванны, — командует она — слишком нервничает и не хочет оставлять себе ни единого шанса усугубить ситуацию.

Она выключает воду в раковине, хватает бритвенные принадлежности и только сейчас замечает крем после бритья. Гермиона никак не могла понять, чем же Малфой иногда пахнет: кремом для бритья или средством по уходу? Аромат был заметен лишь тогда, когда они оказывались в местах, где нельзя было пользоваться магией, и Малфою приходилось бриться маггловским способом. Но Гермиона надеялась учуять его всякий раз, когда приближалась к Малфою.

Спокойно, спокойно, — думает она, прочищая горло. Она уверена, что нет ничего хорошего в том, что одна только мысль о запахе так сильно сбивает её с толку. Это явно нездоровая реакция.

Она опускает крышку унитаза и, потянувшись, открывает воду, делая её температуру комфортной. Задевает его руку своей, и ей кажется, что вот сейчас Малфой отшатнётся, но он не отстраняется — отодвинувшись, она видит, что он намазывает щёки пеной.

Она прыскает со смеху, но Малфой реагирует лишь на второй смешок. Он вскидывает бровь, а Гермиона прикрывает рот, крепко сжимая губы. Неужели она только что хихикнула? Она не может сдержаться: покрытые пеной мужчины всегда казались ей забавными. Это Гермиона выяснила на четвертом курсе: Падма тогда смерила её сердитым взглядом, решив, что она недостойна разглядывать сексуальных парней в её журнале.

— Ты закончила?

— Думаю, да, — Гермиона улыбается и садится на унитаз так, что одна её нога оказывается между малфоевскими бёдрами. Места очень мало, его колено слишком близко к её промежности.

— Хорошо. Мне не особо нравится, что ты смеёшься, приближаясь ко мне с чем-то острым в руке.

— Трус, — бормочет она и подносит к его щеке лезвие.