The Fallout (ЛП)

Гермиона была бы осторожнее, не заметь она пустой фиал из-под зелья рядом с подносом: Драко всегда вёл себя спокойнее после того, как всё же решался принять лекарство. Она рада и чувствует облегчение. Сообразив, что к чему, она пользуется удачно выбранным моментом: эмоций в этой палате предостаточно для взрыва, который бы неизбежно произошёл, не будь разум Малфоя затуманен медикаментами и сумей он в полной мере сконцентрироваться на Гермионе.

— Тебе следует пуститься в бега уже сейчас, пока они не упрятали меня в Азкабан.

— Я смогу убежать от тебя попозже.

— Ты бегаешь так, словно пробираешься сквозь потоки грязи, — он вздыхает, и в его груди что-то хрустит. — Я собираюсь заставить тебя пожалеть о том выпущенном заклинании.

— Я не собираюсь об этом жалеть, что бы ты ни сделал. Я рада, что вытащила тебя оттуда. И поступила бы так снова.

— Знаешь, обычно, когда кто-то злится на другого человека, этот другой должен поддакивать, а не бесить ещё больше.

— Что ж, я всегда жила по другим правилам.

Малфой то ли фыркает, то ли смеётся — Гермиона не может разобрать.

— Ты просто невозможная особа, знаешь об этом?

— Да.

Он снова вглядывается в неё, его голос постепенно набирает силу.

— У тебя не было никакого права запускать в меня той хренью. Мне следует проклясть тебя за твою наглость. Грейнджер, я понятия не имею, с чего вдруг в твоей голове зародилась идея включить меня в список своих персональных подвигов, но я не Поттер и не Уизли. И не буду лежать здесь и рассыпаться в благодарностях за то, что ты мне помешала.

Гермиона прищуривается и наклоняется вперёд, прижимая ладонь к животу.

— Малфой, я ничего не портила. Полагаю, ты был слишком занят тем, что гробил себя, чтобы обратить на это внимание! Ума не приложу, когда ты решил покончить жизнь самоубийством, но я на это смотреть не собиралась, так что успокойся.

— Я не ты, Грейнджер… Я не рискую жизнью ради глупостей. Внизу, в туннеле было устройство, которое требовалось активировать для Люпина…

— И рисковать своей жизнью ради этого не глупость? Эт…

— Это война! Все мы каждый день рискуем жизнями. Если бы не я был к этому готов, не оставался бы здесь.

— У тебя даже шансов не было! Твоя ног…

— У тебя не было права принимать это решение!

— А я его приняла! И не жалею об этом, потому что ты здесь, а не в морге, куда бы точно попал! Хочешь меня за это ненавидеть — пожалуйста!

Драко сверлит её сердитым взглядом, его челюсти ходят ходуном; Гермиона хмыкает и таращится в ответ. Она не собирается отступать, хотя наверное, стоило бы. Драко не в состоянии с ней ссориться, и честно говоря, она удивлена, что никто из персонала ещё не ворвался в палату, чтобы посмотреть, что тут случилось. Пробираться сюда и ругаться с ним — грубо и безрассудно: он ранен, одурманен лекарствами и должен спать. Но, находясь с ним рядом, Гермиона всегда слетает с катушек.

— Прости, — Гермиона принимает решение проявить великодушие. Малфой наклоняет голову, словно не смог расслышать, и она поясняет: — За то, что ворвалась сюда и ору на тебя. Подожду, пока тебе не станет лучше.

Гермиона не настолько великодушна, чтобы позволить ему решить, будто она извиняется за то, что вытащила его с поля боя. Она никогда не будет просить за это прощения, как бы Драко ни злился и как бы серьёзны ни оказались его раны. Было просто невозможно бросить его там… Точно так же, как он сам не мог позволить ей остаться.

— Как мило с твоей стороны, — рявкает он, начиная барабанить пальцами по бедру.

— Ты не прислушивался к доводам… — она сердито косится на него, сообразив, что он отбивает секунды до того момента, как она снова подаст голос. На четвёртом ударе он качает головой и злорадно на неё зыркает. — То, о чём ты просил, было невыполнимым.

— Это было так просто. Иди в лес, найди способ убраться оттуда и сваливай. Если только…

— Я имею в виду, оставить тебя, — торопливо перебивает она, пристально рассматривая свои ноги и чувствуя, как жар заливает лицо. — В том состоянии. Там.

Тишина, и может быть, Гермионе только почудилось, но сердцебиение Драко участилось. Или всё дело в смущении, которое замедляет работу мозга: секунды текут неторопливо, в то время как события будто бы ускоряются. Тот эпизод снова всплывает в голове, и Гермиона превращается в комок нервов. Похоже, кровь стремительно несётся по её венам: изнутри распространяется жар, вызывая кожный зуд. Откашлявшись, Гермиона поднимает голову и встречается с Драко взглядом. Она уже дошла до грани — дальше пути нет. Больше нет причин для притворства. Гермиона их не видит.

Драко изучающе оглядывает её, и она уверена, что он читает её, словно открытую книгу, в то время, как по его виду ничего нельзя понять. Он слегка шевелит губами: будто пытается что-то сказать, но сомневается в необходимости это делать. Едва Гермиона впивается в него глазами, он закрывает рот, сжимая губы в тонкую линию. Досадливо рычит и возмущённо начинает:

— Ты самая упрямая, раздражающая, властолюбивая…

— Это я-то властолюбивая? — Гермиона тыкает себя пальцем в грудь и приподнимает бровь. — Если ты хочешь обсудить упрям…