The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Люди считают знаменитостей отстраненными и изолированными, но часто это происходит не потому, что они засранцы, а потому, что у них нет выбора. Есть что-то действительно пугающее в этих суперфанатах, которые не видят в вас человека, а лишь нечто, живущее в их сознании, но время от времени перемещающееся во плоти.

Как бы вы ни старались относиться к ним по-человечески, они не отвечают вам тем же. Они просто вгрызаются в вас, как паразиты.

Каждый раз, когда я ее встречал, она объявляла, что ее зовут не той фамилией, под которой я ее знал, и которую я вообще не помнил, а какой-то другой. Так что я понятия не имею, как ее назвать. Салли? Анна? Валери? Сью? Столик? Дикобраз? Дикобраз, наверное.

Дикобраз предлагает сделку, чтобы я сопровождал ее к руинам. Она боится путешествовать по Мексике одна. После этого я смогу оставить ей машину, когда она вернется обратно.

У меня нет кредитной карты, и я не могу взять машину напрокат, поэтому я согласился, чтобы поехать в Белиз на машине.

Я провожу день или около того с Дикобразом Столом, а затем сажаю ее на автобус до Канкуна. Затем я еду по джунглям и теряюсь. Через несколько часов я попадаю на поляну, а там повсюду люди. Прямо в джунглях. Съемочные группы, торговцы, автобусы с туристами. Я наткнулся на руины майя Чичен-Ица, и именно в этот день солнце отбрасывает гигантскую тень змеи на это длинное футбольное поле с очень зеленой травой.

 

-

Но что-то в моей памяти не так. Мне кажется, что змея выходит в первый день весны, а это путешествие заканчивается примерно через неделю, в мой тридцатый день рождения. Как это может быть первым днем весны, если мой тридцатый день рождения - 14 декабря? Ну что ж.

Я нахожусь где-то недалеко от Тулума и снимаю бунгало на ночь. Я читаю, что рядом с отелем есть руины, и утром отправляюсь туда. Она действительно возвышается, и я, запыхавшись, поднимаюсь по каменным ступеням на самый верх. Когда я добираюсь до верхней площадки, где подо мной расстилаются джунгли, на вершине оказываются еще два человека. Мне становится как-то не по себе от того, что я там не один, и я встаю с другой стороны, подальше от них.

"Эй, Джон!"

Странно. Никто не может кричать мне здесь, в абсолютной глуши джунглей.

Я поворачиваюсь и вижу, что это Джеффри Кантор, очень милый парень из Young Filmmakers, который одолжил мне свой мотоциклетный шлем для фильма "Люди на орбите". А с ним Ронда Ронин, которая является хорошей подругой Ричарда Моррисона. Эти люди не могли не знать друг друга. Ронда - дикая и сексуальная, пьющая с двумя кулаками, а Джеффри - тихий и милый. Они просто из разных миров. Странно, что они вместе, не говоря уже о том, что я должен столкнуться с ними на вершине этой башни в джунглях.

У нас состоялся неловкий разговор, после чего они отправились обратно вниз. Я продолжаю свой путь в Белиз. В документах на арендованную машину есть предупреждения о том, что нельзя брать машину в Белиз, что вас не пропустят через таможню, но когда я доезжаю до границы, меня осматривают и пропускают. На другой стороне таможни стоят группы парней, которые отмечают мою машину. Я думаю, что это официальные лица, и опускаю окно.

"Мистер, вы хотите продать эту машину?"

"Это не мое, это аренда".

"Да, я знаю. Вы говорите, что его у вас украли".

Он просит меня встретиться с ним после наступления темноты в парке вдоль воды. Я иду туда, но там пустынно и не так безопасно, поэтому я уезжаю.

Я провожу ночь в отеле, где на покрывалах сидит водяной клоп длиной в три дюйма. Подняв простыни, я обнаруживаю его двоюродного брата.

 

-

Утром я смотрю на карту. Белиз-Сити выглядит не так уж далеко, по крайней мере, по километрам. Непонятно только, что, по крайней мере сейчас, это не совсем дороги. Это тропы. Мили и мили грязных троп, с большими участками воды, поваленными деревьями и камнями. Растительность прорастает на дороге, стремясь вернуть ее себе. Я за рулем маленького автомобиля с механической коробкой передач, не предназначенного для таких поездок.

Я несколько часов еду по джунглям. Повсюду множество птиц, броненосцев, муравьедов. Я добираюсь до поляны, кажется, это был Орандж-Уок, и на поле идет футбольный матч, за которым наблюдает, кажется, вся деревня.

Они видят, как я еду в машине, и кто-то кричит: "Белый человек! Белый человек!" Все начинают показывать пальцем и кричать: "Белый человек!" - и бегут к машине. Я прибавил скорость и выскочил оттуда. Возможно, они были просто заинтригованы; возможно, я первый белый человек, которого они когда-либо видели. Так оно и было, но я не хотел ждать, чтобы это выяснить.

Я еду всю ночь и прибываю в Белиз-Сити следующим днем. Останавливаюсь в грязной ночлежке с кучкой американских экспатриантов, которые, похоже, скрываются от закона.

Парень с длинными дредами на улице шепчет мне: "Что тебе нужно, парень?". Я спрашиваю опиум, думая, что у него точно не найдется.

"Ждите здесь".

"Я не хочу ждать здесь".

"Где вы остановились?"

Я говорю ему.

"Я приду сегодня вечером, в восемь, встретимся на улице".