The Kids Aren't Alright (СИ)

Джейми очень тяжело переживала беременность, и физически, и морально. Она никогда не была худышкой, при росте сто шестьдесят пять сантиметров весила около шестидесяти килограмм, но к концу февраля, на восьмом месяце беременности, ее вес стал стремительно приближаться к пугающей отметке восемьдесят пять. И происходило это не из-за гормональной перестройки, а из-за ее невоздержанности в еде. Впав в депрессию из-за разрушенных мечтаний о колледже, Джейми могла за раз съесть сдобный батон, два больших Синнабона или четырехсотграммовую упаковку миндально-фисташкового мороженого, которое она любила и раньше, но во время беременности стала просто одержима им. Плавно дойдя до размера XXL, девушка, казалось, и не заметила этого. Она всё также продолжила поглощать ненаглядное мороженое и лежать большую часть дня на диване, смотря небезызвестный канал TLC или вовсе телемагазины, в которых повадилась время от времени заказывать какую-нибудь ненужную кухонную утварь. Ее эмоциональная сфера окончательно разбалансировалась, и раз в несколько дней она могла начать неконтролируемо рыдать или истерично хохотать. Родители с ужасом смотрели на то, в кого превратилась их прекрасная дочь менее чем за год.

Джейми не стала съезжаться с Марком, но он, естественно, каждый день захаживал к своей возлюбленной. Из воркующих голубков они с каждой встречей превращались в вечно недовольную друг другом несчастливую парочку. Марк так и не нашел нормальную работу, а всё также продолжал трудиться неполный день в магазинчике специй, что, конечно же, не нравилось Джеймс.

— Ты не понимаешь, что нас ждёт! — в слезах кричала она на него, — мои родители будут нас обеспечивать, потому что твоим плевать, а ты получаешь двадцатку в день! Палец о палец не ударяешь, сидишь в своих тимьянах и кардамонах, которые никто не покупает, ведь можно найти их в десять раз дешевле в любом супермаркете!

Тот лишь молчал, не зная, что ответить. Если Джейми думала, что по нему не ударила перспектива стать отцом-подростком, то она ошибалась. Но больше его пугало то, что возлюбленная становится точной копией его матери, такой же бледной, полной, грустной, только, в придачу, еще и истеричной. Поэтому, дабы отвлечься от внезапного бремени будней, Марк практически каждый вечер стал проводить с Брендоном, у которого всегда были алкоголь, музыка, веселье и… трава. Бренду удалось довольно быстро убедить друга в безопасности употребления марихуаны:

— Это такая мелочь! — воскликнул Брендон однажды, когда Марк с опаской наблюдал за тем, как тот курит траву, развалившись в грязноватом плетеном кресле, находящемся в столь же грязноватой маленькой квартирке, которую Бренд уже несколько месяцев снимал вместе с Эммой, — ты же не боишься выпить пива? Вот, тут — то же самое.

С этими словами он протянул другу самокрутку:

— Пробуй.

Марк аккуратно взял косяк, поднес к губам, затянулся и… понял, что всё на самом деле не так страшно, а, даже, наоборот. Эмма, привычно сидящая на коленях у своего парня, радостно заулюлюкала.

С тех пор они и собирались у Брендона вечерами: курили, пили, бренчали на гитарах и не только. Конечно, исходя из состояния Джейми, ни о какой сексуальной жизни у них с Марком не могло быть и речи, а вот Эмма… Эмма, не скованная никакими комплексами, предубеждениями и моральными принципами, всегда была готова на любые развлечения. Брендон тоже был не против того, чтобы разделить свою девушку с лучшим другом. Поэтому Марк, одурманенный алкоголем и наркотиками, время от времени уединялся с Голдфайн. После этого его охватывало такое чувство вины, что он готов был провалиться сквозь землю и не смел смотреть Джеймс в глаза. Но через несколько дней всё повторялось снова. Брендон и Эмма утягивали его в свой тёмный омут, а он не мог и, главное, не хотел этому противостоять.

Также, одной из главных причин таких увеселений стало то, что от травы у Марка впервые в жизни получалось сочинять песни. Он был в полном восторге, ведь это было его мечтой. Накурившись, Марк хватался за карандаш, бумагу, гитару и творил. Сочинял слова, музыку, наигрывал всё это, показывал Бренду с Эммой, слушал их одобрение, частично мотивированное опьянением, а частично тем, что песни действительно были неплохими. В итоге, Марк насочинял целых одиннадцать композиций и решил сыграть их Джейми.

Придя к ней домой, он почти столкнулся в дверях с Фрэнком и Фиби. Родители девушки собирались в магазин. Кстати, их отношение к Марку не слишком изменилось, они были довольно дружелюбно к нему настроены, возможно, из-за того, что Джейми не рассказывала им о его проблемах с работой и постоянных скандалах.

— Привет, Марк! — пожал ему руку Фрэнк Томлинсон, — Джейми у себя, смотрит этих своих Кардашьян. Мне лень подниматься наверх, спроси у нее, пожалуйста, надо ли ей что-то из продуктов.

Марк резво забежал по лестнице и застал свою девушку, как всегда, с упоением глядящую в экран телевизора и поедающую из большой тарелки жареные куриные ножки.