The last of the real ones (СИ)

— И что теперь? — рвано спросила Кайла, жадно глотая воздух после адских мук боли. Меньше всего ей хотелось провести тут хоть на секунду больше времени. Эти вонючие запахи лекарств и вид кровавых бинтов вызывали волну тошноты. Но, глядя в строгие глаза Бена, она поняла, что под его надзором она будет находиться еще долго, — Бен, как папа?

— Офицер Пиксис сейчас во дворце по просьбе феодалов. Они хотят попросить у солдат Гарнизона пушки для защиты своих земельных участков. Я его каждый день информировал о твоем состоянии, ведь по возможности старался к тебе никого не пускать. Правда, с офицером пришлось побадаться, — усмехнулся он, — Я сказал, что твое состояние приходит в норму, но на быстрое выздоровление можете не рассчитывать.

— И так поняла уже, — прохрипела Кайла. Бен еще раз потрогал ее лоб, осмотрел горло, проверил швы. Из еды он предложил кашу на воде и легкий компот.

— Будешь на такой диете еще пару недель, пока не снимем швы, — Бен с жалостью осмотрел и без этого худощавое тело девушки. Суставы виднелись настолько отчетливо, словно Кайла состояла только из костей, покрытых кожей. Девушка с благодарностью улыбнулась доктору, полностью вверяя ему заботу о своем изнуренном теле. Потом Бен куда-то вышел. До ушей долетели обрывки короткого разговора, затем послышались шаги. По шагам стало ясно: вошли двое, взрослый и ребенок. Кайла не могла повернуть голову, та плотно впечаталась в подушку и шея отказывалась двигаться. Лишь зеленые глаза взволнованно забегали по потолку.

— Она очнулась буквально недавно, но, думаю, ваша встреча ее обрадует и успокоит. Только говорите тише, она на голову жалуется, — прошептал кому-то Бен. В ответ хриплое «да», Кайла тут же узнала чей это голос.

— Леви..

— Мама! — к кровати подскочила Лейла и тут же принялась обнимать ее руку, — Мама, ты плоснулась!

— Доченька, — на глаза наворачивались слезы, когда до ушей долетел такой родной тоненький голосок. Кайла аккуратно, медленно и очень осторожно повернула голову, лишь бы увидеть свою девочку. Лейла и Кайла посмотрели друг на друга и обе радостно улыбнулись, — Лейла, как я рада тебя видеть.

— Как ты себя чувствуешь, мама? Ты такая худая…

— Пока что головка болит, а так уже лучше. А худая потому что спала много. Вот, буду поправляться, — рядом с Лейлой на стул сел Леви. Он выглядел куда мрачнее тех же Кайлы и Лейлы. Сложив руки в замок он наблюдал за оживленным разговором матери и дочки, видя, как обе буквально расцветают на глазах при виде друг друга. Из груди вышел облегченный выдох, Леви улыбнулся. Хорошая картина. Лейла пыталась говорить шепотом, но эмоции захлестнули девочку с головой и она то и дело срывалась на громкие возгласы и живые жестикуляции. Кайла, бледная как мел, порозовела, глаза у нее заблестели и она без остановки улыбалась. Ей даже казалось, что живот болит не так сильно, а уши не закладывает от громких речей девочки.

— И у него оказалась такая зе фамилия, как у меня! — Лейла указала на тихо сидящего у кровати Леви. Кайла перевела взгляд на капитана. Он молча кивнул головой, понимая мысли девушки. Улыбка сползла с лица, остались тяжесть и легкий страх. Волнение, так будет вернее, — Мама, сто случилось?

— Лейла, я хочу кое-что тебе сказать, — голос был слабый, но серьезный. Лицо Кайлы слегка потемнело, щеки налились краской, словно ее лихорадит. Она нервно сминала в руках края простыни, язык во рту окаменел и прилип к небу. Леви понял, что Кайла слишком напугана, поэтому глубоко вдохнул, расправил плечи и обратился к дочке.

— Лейла, послушай, — девочка села в пол оборота и посмотрела на капитана, — Мы с твоей мамой не просто друзья. И я тебе не просто друг. Так случилось, что мы с мамой любим друг друга, но, по определенным причинам, мы не могли видеться какое-то время. И пока мы не виделись, родилась ты. И раз уж мы решили тебе это сказать, то наши одинаковые фамилии не просто совпадение, — девочка внимательно вникала в каждое слово капитана, завороженная его лицом, — Мы с тобой семья, Лейла. Я твой папа.

***

Спустя месяц.

Солнце уже нещадно просачивалось в занавешенные окна дома. Один лучик попал на лицо маленькой девочки, и она сонно поморщилась. Повернулась на другой бок, сладко посапывая, вытянула вперед ручки, словно хотела что-то нащупать. Но на второй половине кровати было пусто. Она нехотя разлепила один глаз. Сощурилась. Мамы не было рядом. Зато с первого этажа доносился приятный аромат каши. Лейла сонно потянулась, широко зевая, привстала. Босыми ногами прыгнула на деревянный пол, почесала затылок и недовольно уставилась на окно. А ведь сон был хороший, надо же было солнцу светить именно в глаза. Лениво фыркнув, она пошла спускать на кухню. Ступеньки громко скрипели под ногами, поэтому Лейла, еще даже не выглянув в проход, услышала голос мамы:

— Доброе утро, мышонок, — Кайла расстилала скатерть, поглядывая на булькающую кастрюлю. Заметив дочку она сначала удивилась, потом строго спросила: — Лейла, почему волосы не убраны?