The last of the real ones (СИ)

— Вы к маме? — она спросила так неожиданно, что Леви слегка вздрогнул. Голос был такой тоненький, как у птенчика. Леви показалось, что его пробила дрожь.

— Кайла Пиксис твоя мама?

— Да, я тут с тетей Анкой, но она усла плинести мне покусать, — она очень старалась произносить все буквы четко, отчего пару раз неловко запнулась. Леви с интересом наблюдал за ее мимикой, за тем, как тщательно она пропускает через себя каждую букву, как хмурится и напрягается ее лобик. В этот момент Леви вспомнил слова Кайлы: «На тебя похожа, когда хмурится».

«Правда… похожа».

— А Вы кто? — Лейла взглянула на Леви.

— Я ее друг…

Лейла с минуту посидела тихо, потом ее лицо озарилось радостной улыбкой. Она захлопала в ладоши и поспешила подсесть ближе к капитану. Он на секунду осекся и чуть не отстранился, когда девочка, в порыве радости, сжала в своих ручках его предплечье.

— Тот самый длуг, пло котолого она мне писала! Это Вы?

— Да… — Леви не совсем понимал, почему у Лейлы это вызывало такой шквал эмоций. Она отпустила его руку и, положив папку на колени, начала резво-резво развязывать узелок. Леви внимательно наблюдал, как ее маленькие пальчики ловко управляются с мохнатой веревкой, пока папка не раскрылась, оголяя белые листы бумаги.

— Я пливезла маме лисунки. Она говолит, сто я класиво лисую, — девочка начала перелистывать рисунки в своеобразном альбоме, ища, наверное, какой-то определенный. Леви заметил, что все ее рисунки очень яркие и красочные. Конечно они по-детски простые, но Леви всматривался в каждую завитушку с особой внимательностью, хоть и не решался остановить суматошный поиск девочки. — Вот!

Она с улыбкой протянула Леви рисунок, суя его прямо ему в руки. Он, конечно же, принял его, аккуратно беря за края чтобы не помять. На рисунке был нарисован не сильно пропорциональный человек в военной форме верхом на черной лошади. Под лошадкой была дорожка травы, а на небе (видимо, эти голубые завитушки — это облака) светил ярко-желтый диск солнца. Леви рассматривал человечка, непроизвольно пытаясь найти сходство с собой. Лейла заметила, как ее новый знакомый внимательно рассматривает всадника, и покопошилась в папке. Оттуда она достала грифельный карандаш.

— Дайте.

— Зачем? — Леви еще не все рассмотрел. Девочка надула губы и капитан-таки отдал ей в руки рисунок. Она еще раз взглянула на Леви и начала черкать карандашом по голове солдата. Леви понял, что она рисует ему волосы. Но вот девочка застыла с карандашом в руке и внимательно всмотрелась в рисунок.

— Как Вас зовут?

— Леви Аккерман.

— Охо! У меня тозе фамилия Аккел-ке-келе, — девочка не могла произнести слово правильно и запнулась, пережевывая сложное сочетание букв. Она нахмурилась, словно вот-вот заплачет.

— Аккерман, — сказал за нее Леви.

— Да! Лейла Аккеман! — она посильнее сжала в руке карандаш и подписала над головой солдата.

Леви Аккерман

***

Кайла начала захлебываться и поспешно поднялась. Она залилась кашлем, отхаркивая попавшую в рот жидкость. Глаза она прочистила рукой и взглянула вперед.

Как…

Помнишь? Помнишь, помнишь.

Перед ней простирался лес гигантских деревьев. Огромные толстые деревья полностью накрывали своими кронами кромку воды, что успела подняться уже до колена. Даже шум ветра… прям как тогда. Горло сковал пронзительный крик, что так и не вылетел в свет, а лишь потонул в потоке слез. Кайла неотрывно смотрела, как плавно и легко колышутся ветви огромных деревьев, как сверкает бликами вода, непонятно как поднимающаяся с каждой минутой. Стягивая подол платья, Кайла хотела развернуться и убежать отсюда, убежать с этого проклятого места. Только ее тело завернулось, как страшная пасть, усыпанная гнилыми острыми клыками, захлопнулась перед ее лицом.

Не смей!

Кайла схватила платье двумя руками и бросилась в лес. Вода ужасно замедляла попытки бежать быстро. Она как болото, засасывала ее ноги, перебирать ими становилось невыносимо сложно. Сзади преследовало шипение, Кайла спешила куда угодно, лишь бы подальше от этого существа. Сердце ныло от нагрузки, грудь болела. Вода тяжело расступалась перед ней, она падала, вставала и снова падала. Когда она в очередной раз упала, она заметила перед собой силуэт. Силуэт мужчины. Он стоял в нескольких метрах от нее не шевелясь, как призрак.

Джек! Джек!

Она со слезами на глазах бросилась к другу. Повисла на нем, прижимая к себе, плакала. Заливала слезами ему плечо, шею. Да только он молчал. Молчал, а потом сказал. Сказал, как будто говорило эхо в подземном тоннеле.

Почему же Марта плачет? И где Линда?

За ними раздался ужасный, животный рев. А потом топот… топот шагов. Шагов, от которых кровь стыла в жилах, а волосы на голове седели прядями. Топот титана. Кайла схватила Джека за руку, и они побежали в лес. Вода уже была по живот, девушка билась в ней, как подстреленная птица. Джек волочился следом, казалось, совсем без сил. Его серое лицо не выдавало ничего, кроме безграничной скорби и пустоты.

Почему же Марта плачет? Кайла… Разве она сделала тебе что-то плохое?