The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

Андре начал скромно собирать предметы искусства для своей квартиры на Кур Альбер Премьер, выходящей на Сену. "Андре не был богатым человеком, - говорит его друг Франсис Фабр, который помогал поддерживать Лазарда во время войны, - но он был человеком в очень хорошей ситуации". До войны он собрал "приличную коллекцию", но когда он бежал из Парижа перед вторжением, он не нашел времени, чтобы защитить искусство. То, что немцы конфисковали, так и не всплыло. Не унывая, Андре начал собирать коллекцию заново для своей квартиры в "Карлайле", но на этот раз с гораздо большей страстью - не обязательно ради самого искусства, но ради идеи, что человек его положения, глава Lazard Freres & Co. в Нью-Йорке, должен иметь коллекцию искусства мирового класса. Андре хорошо знал, какое восхищение, статус и уважение вызывала страсть Джорджа Блюменталя к искусству в Нью-Йорке, где он был первым еврейским членом правления Метрополитен-музея и сделал один из самых крупных взносов в истории как деньгами, так и искусством. После смерти Блюменталь даже передал в дар Метрополитен-музею (где он и находится) великолепный закрытый двухэтажный балкон из испанского замка XVI века, который он привез и собрал в своем особняке на Парк-авеню. Дружеский соперник Андре Бобби Леман, который занял место Блюменталя в совете директоров Метрополитен-музея и стал вторым директором-евреем, тоже обладал коллекцией произведений искусства мирового класса, как, конечно, и Дэвид-Уэйллы. "Разница между Бобби Леманом и Андре, - сказал однажды бывший партнер Lehman, - заключалась в том, что Бобби действительно интересовался искусством. Для Андре это было все равно что охотникам вешать рога на стену". Тем не менее, когда Леман навещал Мейера в "Карлайле", тот редко не упоминал о своем восхищении коллекцией Андре. "Знаете, Андре, - говорил Леман, - у вас прекрасная коллекция". Вовлеченный в свой собственный танец с Леманом, Андре отклонял комплимент. "Это ерунда", - отвечал он. "Она ничто по сравнению с вашей". На самом деле, по словам многочисленных партнеров Lazard, которых ежедневно вызывали в логово Андре, его коллекция произведений искусства была просто потрясающей. Здесь были "Женщина в шубе" Мане, портрет Петронеллы Буйс работы Рембрандта и "Мальчик с белым воротничком" Пикассо. Здесь были бесценные работы Ренуара, Сезанна, Дега, Боннара и Ван Гога. Однажды он заплатил 62 000 долларов за пейзаж Писсарро, что на тот момент было рекордной ценой для художника.

Он также собирал скульптуры Генри Мура, Пикассо и Родена. У него были греко-римские бронзы, древнекитайские сосуды для вина и шесть бронзовых Будд. Мебель в квартире представляла собой бесконечную коллекцию предметов эпохи Людовика XV и Людовика XVI, как и различные эфемеры, которые он выставлял напоказ.

Как и Дэвид Уэйл, Андре часто заходил в галереи и на аукционы в поисках своего последнего приобретения. У него не было такого ненасытного аппетита к искусству, как у Дэвида Уэйла, и он был более склонен торговаться, но, тем не менее, он всегда был в поиске, в соответствии со своим мнением, что коллекционирование бесценного искусства является важным заявлением. Он также поощрял своих партнеров иногда покупать предметы искусства для своих домов (но никогда для своих офисов).

Заполненная произведениями искусства квартира Андре в Карлайле полностью соответствовала кредо Lazard, согласно которому все свидетельства растущего богатства партнеров должны быть припасены для их частных домов и никогда не появляться в офисах, которые считались в лучшем случае захудалыми. "Офисы Lazard - это последнее слово в безликости", - заметила газета Times в 1976 году. "Конференц-зал, вестибюль и большинство других помещений выкрашены в бежевый цвет, с бежевым ковровым покрытием, бежевыми обоями и бежевыми кожаными (или виниловыми?) креслами. За исключением кабинета Мейера, на стенах нет ни великих произведений искусства, ни мелких, ни вообще никаких. Только много бежевого. Кабинет Рохатина размером 12 футов на 15 футов - примерно такой же большой, как и все остальные".

Андре Мейер стал доверенным лицом королей и президентов, а также покойной Джеки Кеннеди Онассис. По данным New York Times, "в некоторых светских кругах" брак Джеки Кеннеди и Аристотеля Онассиса "в шутку" называли "браком Lazard Freres" из-за слухов, которые опровергал Мейер, но которым верили все остальные, о том, что он был автором брачного контракта между ними. "Во многих отношениях он является самым креативным финансовым гением нашего времени в сфере инвестиционного банкинга", - сказал Дэвид Рокфеллер, его давний друг. "Он действительно очень необычный человек. Он обладает огромным чувством честности и чести и очень гордится репутацией фирмы". Рокфеллер часто нанимал Андре, чтобы тот консультировал его и его банк, Chase Manhattan, по потенциальным сделкам. Андре, в свою очередь, приглашал Рокфеллера в свои венчурные сделки.