The lust (СИ)

И если Юнги после перелета и богатого на события дня отключается почти сразу же, то Чонгук заснуть не смог. Всю ночь он ворочался на постели, два раза вставал покурить и еле сдержал себя от того, чтобы не ворваться в чужую комнату и не впечатать это маленькое хрупкое тело в постель. У Чонгука в голове ядерная война, и цвет у вспышки после взрыва — цвет глаз Юнги, и жжется от его прикосновений так же, как после ударной волны от взрыва. Мин Юнги — его домашний питомец, мальчик для битья и гнилая кровь. Чонгук его терпеть не может и хочет избавиться. «Не мог и хотел», — поправляет себя Чон, и затянувшись в последний раз, тушит сигарету.

========== 5 ==========

Комментарий к 5

Ким Техен

http://s41.radikal.ru/i094/1705/c7/161b365fa231.jpg

Роллс-ройс фантом

http://s019.radikal.ru/i629/1705/25/317a483dbae2.jpg

***

— Как думаешь, это нормально, что я хочу трахнуть своего брата? — Чонгук стоит у окна в кабинете главы безопасности клана Ким Намджуна и задумчиво смотрит на открывающийся перед ним город.

Намджун не просто главный головорез клана и тот, кто устраняет любые проблемы и делает всю грязную работу. Намджун, несмотря на большую разницу в возрасте, друг Чонгука и единственный человек в клане, который может обращаться к будущему главе на «ты». Ким разливает виски в бокалы и, подойдя к Чону, передает один ему.

— Я думал, ты у нас по девушкам, — усмехается Ким и проходит к креслу. Чонгук подходит к другу и садится напротив.

— Я все еще по девушкам, в том-то и дело. А с Юнги…я даже не знаю, — хмыкает Чон.

— Это проблема, притом большая, — серьезно говорит старший. — Буду думать, что это просто мимолетное увлечение. Он ребенок, он твой брат, и, вообще, это аморально.

— Знаю, — Чонгук зарывается пятерней в волосы и, с шумом выдохнув, откидывается на спинку дивана. — Этот гаденыш и так меня вечно бесил, а сейчас еще больше. Я вчера чуть его не трахнул, если бы мать не пришла, я бы это сделал. У меня будто тормоза полетели. Он выводит меня из себя, я сам не могу понять, чего хочу больше — чтобы он исчез с моих глаз раз и навсегда или оставить его себе и поиграться. Все, что ты перечислил, я и так знаю. Но он блядь, ахуенная, знающая, как себя подать, блядь.

— Ты сам его выслал, дал ему свободу. Неужели ты думал, он там налысо побреется и пойдет в монастырь? — смеется Ким. — Он подросток, гормоны взыграли, вот и жил себе там припеваючи. В любом случае, пока не поздно, выкинь его из головы и вышли обратно. Завтра передача власти, потом на тебя свалится работы в два раза больше, чем сейчас, и тебе будет не до него. Одним словом, реши эту проблему. Мы храним и соблюдаем традиции, мы не клан Кимов, которые творят, что хотят.

— Не упоминай его при мне! — фыркает Чонгук. — Я разберусь с мелким. Я буду у отца, если что, — Чон встает на ноги и идет к двери.

***

Юнги просыпается только к десяти утра и чувствует себя абсолютно разбитым. Ночью он несколько раз просыпался и долго потом не мог заснуть. Стоило заснуть, во сне приходил Чонгук. Только в тех обрывках, которые запомнил Мин, брат его или бил, или обидно обзывал. Одним словом, назвать эту ночь спокойной было нельзя. Мин принимает душ и, надев изодранные джинсы, белую футболку и кеды, спускается на кухню позавтракать. На кухне сидит Мона и, листая глянцевый журнал, попивает латте. Коротко поздоровавшись с сестрой, Мин отпускает прислугу, начавшую накрывать на стол, и сам залезает в холодильник. Водрузив на тост кружочек помидора и ломтик сыра, Юнги отправляет бутерброд в микроволновку на двадцать секунд и, не дождавшись сигнала, достает. Пока Юнги делает завтрак, Мона готовит ему кофе.

— Ты вчера поздно пришел, вы так и сидели у Хосока или куда-то пошли? — Мона возвращается за стол и протягивает брату чашку с ароматным напитком.

— Угу, — с полным ртом отвечает Мин. — У него сидели. Расскажи мне, как ты тут жила эти два года. Как твои успехи в школе? Я рад, что ты решила в медицинский пойти, — Юнги делает большой глоток из чашки и снова возвращает все внимание бутерброду.

— Хорошо все, мне без разницы, где учиться, сам знаешь, нам все двери открыты. Я поступаю чисто для галочки, работать я не собираюсь, — серьезно говорит Мона.

— Ну врачи вообще-то жизни спасают, зачем тогда учиться, — искренне недоумевает парень. — Поступи тогда куда-нибудь на филологию. И вообще, ты же не будешь всю жизнь на шее дяди жить.

— Почему на шее дяди? Меня будет мой муж содержать, а у него денег на еще семь поколений хватит, — хмыкает девушка, и Юнги хмурится.

— Мона, прекрати. Я даже слышать об этом не хочу, — Юнги откладывает недоеденный бутерброд и пристально смотрит на сестру.

— А придется. Я выйду за него замуж, я люблю его, и он меня любит, просто он пока этого не понял! А ты должен меня поддерживать! — Мона встает на ноги и, положив руки на стол, обиженно смотрит на брата.