The lust (СИ)

— Мама, успокойся. Не драматизируй, — Чонгук прикрывает глаза и облизывает губы, надеясь уловить на них вкус Юнги. Чон не ожидал такого от мелкого и прекрасно знает, для кого предназначался этот спектакль. Несмотря на все это, поцелуя было мало. Чонгук ловит себя на мысли, что мог бы целоваться с Юнги вечность, отвлекаясь только на то, чтобы дать ему глотнуть воздуха. У Юнги мягкие, нежные и сладкие губы, и сегодня в коридоре он дал Чонгуку себя попробовать и убежал, а Чонгук не привык получать что-то не до конца. Юнги и его поведение только распаляют, будят в Чонгуке инстинкт охотника, хочется большего, хочется его в свое полное подчинение. Чон сидит в кресле и даже не притворяется, что слушает мать: все, о чем он думает — это податливые и вкусные губы младшего брата.

— Чон Чонгук! Я с тобой разговариваю! — срывается на крик женщина и, подойдя вплотную к сыну, останавливается напротив.

— Ты целовал своего брата! Я вообще не знаю, что между вами происходит, и что у вас было кроме поцелуя, и знать не хочу! Это омерзительно! Это аморально! Что с тобой происходит? Как ты мог так низко пасть! — продолжает кричать женщина и, не получая от сына хоть какой-то реакции, срывается еще больше. — Я избавлюсь от него, вышлю его обратно в Токио! Я не намерена терпеть это отребье в своем доме!

— Теперь ты меня послушай, — Чонгук резко поднимается на ноги, и Суран отшатывается назад. — Во-первых, это последний раз, когда ты повышаешь на меня голос, иначе, несмотря на всю мою любовь к тебе, именно тебя я и вышлю из страны. Во-вторых, Юнги полностью принадлежит мне, и его судьбу, так же, как и судьбу любого в этом доме, буду решать я, — Чонгук обходит мать и, подойдя к ней сзади, легонько массирует ей плечи. — Я никогда не делал ничего бросающего тень на честь нашей семьи, поводов в себе сомневаться тоже не давал, так что иди к себе, прими ванную и ложись спать, я сам со всем разберусь. Обещаю, тебе не о чем беспокоиться, — Чон целует мать в щеку и выпроваживает из комнаты.

***

Всю ночь Юнги не сомкнул глаз и все ждал, когда придет Суран, но женщина так и не зашла. Мин не понимает, какого черта он натворил, зачем он полез целоваться к брату и сильно боится, что ему это вылезет боком. В то же время Юнги надеется, что Суран закатит скандал, это дойдет до Хьюна, и Мина выгонят, вот только то, что женщина так и не зашла, все больше и больше убеждает Юнги в том, что кажется его план не сработал. Забыть поцелуй тоже не удается, точнее то, как горячо отвечал ему Чонгук. Юнги думал, Чон его ударит, а вместо этого тот сам начал его целовать, и к своему стыду Юнги понимает, что это было крышесносно, вкус губ Чонгука, его близость, пусть хоть и на несколько секунд, сводила с ума.

***

Чонгук приступил к своим обязанностям утром следующего дня. С утра он уехал в офис на свою первую встречу, как главы клана. После этого Чон принимал участие на расширенном собрании представителей крупных организаций и кланов. Помимо участия на встрече в расширенном составе, Чонгук провел одну встречу тет-а-тет за закрытыми дверями.

***

Следующим утром Юнги спускается вниз только после обеда. Завтрак Мин попросил принести в свою комнату и большую половину дня провел у себя. Юнги понимает, что ведет себя как трус, но страх столкнуться с матерью или Чонгуком так и не позволил покинуть комнату. Внизу тишина. Мин крадется на кухню на цыпочках и чувствует себя, как вор в собственном доме. Вот только воровать он идет еду. Юнги только успевает соорудить бутерброд, как на кухню входит Суран. Мин замирает с листиком салата в руке и боится повернуться к матери лицом. Суран останавливается позади парня и, прислонившись к столу, прожигает взглядом его затылок. Юнги все ждет, когда она начнет требовать ответы на свои вопросы, но Суран молчит.

— Ничего не хочешь мне сказать? — не сдерживается Юнги и сам спрашивает мать.

— Нет, кроме того, что я змею на груди пригрела, и что ты ведешь себя, как потаскуха, но это все ты и так знаешь, — спокойно говорит Суран.

— Мама, ты же видела, ты все видела, — искренне недоумевает Юнги. — И ты нормально на это реагируешь?

— Мы не позволили вам погибнуть, взяли в свой дом, создали все условия, а ты под моего сына клинья подбиваешь? Не стыдно тебе? — возмущается женщина.

Юнги и не знает, что ей сказать, так и стоит, нервно мнет свои пальцы и не смеет поднять взгляда.

— Я не хотел, — еле выговаривает Юнги. — Но он…

— Заткнись. Еще на него все свалить пытаешься! Бесстыдник! Ведешь себя, как потаскуха! Конечно, если ты ходишь полуголым и предлагаешь себя, то он клюнет, любой клюнет, ты же и не мужчина вовсе, как может мужчина предложить себя другому мужчине? Да еще и своему брату! Как? Мерзость! Добился своего? — не унимается Суран.

Юнги обидно слышать все это, но он знает, что то, что Суран увидела в коридоре вдребезги разбило ее представление о собственной семье, и именно поэтому, пока Суран кричит на него, Юнги ищет ей оправдания.

— Я не хочу здесь жить, — дрожащими губами произносит Мин. — Помоги мне уехать, умоляю.