The Mitford murders. Загадочные убийства

– Екатерина Арагонская в шестнадцать лет уже вышла замуж за принца Артура, – вызывающе парировала мисс Митфорд.

– Не думаю, что его милость сочтет данный аргумент исчерпывающим – и кроме того, по-моему, о женитьбе пока говорить преждевременно.

– К чему такая явная подозрительность? Он ведь, на мой взгляд, абсолютно очарователен, и пока это можно назвать его единственным недостатком.

– Возможно, именно это мне и подозрительно, – отозвалась Луиза и, снова взяв в руки иголку, показала, что ей пора продолжить работу.

– Значит, ты признаёшь это, – сказала Нэнси. – Ладно, я докажу, что ты ошибаешься. Сейчас же напишу ему ответ и предложу встретиться в Лондоне. И ты меня не остановишь.

– С кем встретиться в Лондоне?

Кэннон мгновенно вскочила, а ее вздрогнувшая подопечная, оглянувшись, увидела на пороге леди Редесдейл.

– Я просто зашла повидать Дебо, – сказала хозяйка дома. – Так с кем же, Коко, ты планируешь встретиться?

– С Марджори Мюррей, – быстро придя в себя, ответила Нэнси. – Она предложила встретиться на Летней выставке.

– Едва ли, на мой взгляд, ты поедешь в Лондон одна, – строго сказала ее мать, а затем спросила: – Это от нее письмо? Пожалуйста, могу я взглянуть?

– Мав! Это же мое письмо!

– Я прекрасно это понимаю. Пожалуйста, передай мне его.

Луиза замерла, не способная вымолвить ни слова. Она поняла, что за этим последует, и лишь смотрела, как Нэнси медленно отдала письмо леди Редесдейл. «Вот так, должно быть, чувствует себя утопающий», – подумала помощница няни. Она мельком вспомнила Гая и письмо, которое собиралась написать ему, а потом все ее мысли мгновенно улетучились, и внимание полностью сосредоточилось на нынешней щекотливой ситуации.

Сначала леди Редесдейл прочла подпись в конце письма.

– Почему мистер Лакнор решил написать тебе?

Ответ Нэнси адресовала персидскому ковру. Казалось, ее вдруг особенно заинтересовало пятно черносмородинового сока, которое прикидывалось частью коврового узора.

– Честное слово, не знаю.

Хозяйка дома вернулась к началу письма и прочитала его до конца.

– Что он имел в виду… Почему он сожалеет, что тебе и мисс Кэннон пришлось так внезапно покинуть бал? О каком бале речь? Луиза, вы тоже можете объясниться.

– Ваша милость, мне очень жаль… – забормотала Кэннон.

– Мав, пожалуйста, не вини Лу-Лу, она ни в чем не виновата, я заставила ее, – взглянув теперь прямо на мать, вмешалась Нэнси и, едва не падая на колени, сложила руки в молитвенном жесте.

– Что, собственно, заставила? – все еще не понимала леди.

– Пойти на бал. Мы сходили на бал. Я заставила Луизу составить мне компанию.

– И когда же это случилось?

«Выражение лица леди Редесдейл, – со страхом подумала Луиза, – позволяет отлично понять фразеологизм “метать громы и молнии”».

– В тот вечер мы сказали, что ужинали с Марджори Мюррей и ее крестной. Она и устраивала прием, но это был бал. Мав, не надо так уж сильно расстраиваться! Я же была там не одна, а вместе с Лу-Лу, – распахнутые глаза Нэнси наполнились слезами. – Пожалуйста, Мав, не говори Пав!

– С твоим отцом мы пойдем разговаривать немедленно, – ответила Редесдейл ледяным тоном, способным, казалось, превратить лето в зиму, – а с вами, Луиза, мы еще тоже поговорим. Полагаю, вам следует пойти и побеседовать с нянюшкой Блор, объяснив ей, что именно вы сделали. Я крайне разочарована, – с тяжелым вздохом заключила она, – право, крайне разочарована.

Развернувшись на каблуках, хозяйка дома направилась к лестнице, и Нэнси покорно последовала за ней, напоследок оглянувшись и прошептав Луизе:

– Мне очень жаль.

В расстроенных чувствах Кэннон отправилась искать Блор, которая, как девушке было известно, сейчас могла хлопотать вокруг Декки и Юнити, уговаривая их надеть панамы перед выходом на прогулку в сад.

– Ах, как ты вовремя! – воскликнула нянюшка. – Не поможешь ли мне, дорогая? Мне трудно нагнуться, чтобы завязать панамки на этих малютках, а они к тому же еще и изворачиваются, как ужи… Декка, милочка, успокойся.

– Не хочу ее надевать! – завизжала Декка. – Это какая-то глупая шляпа!

– Деточка, но там же некому будет смотреть на тебя, – сказала няня и, тихо застонав, прижала руки к пояснице.

Склонившись, Луиза ловко завязала шляпку на малышке и грустно сообщила нянюшке:

– Мне очень жаль, нянюшка Блор, но, видимо, мне придется уволиться. – Сжав зубы, она прижала язык к небу, отчаянно стараясь не расплакаться.

– Что случилось? – Теперь каждая черточка лица Блор выражала замешательство.

Вероятно, десятилетия чтения детям вечерних сказок упростило эмоции нянюшки до качества книжных иллюстраций. Все ее чувства откровенно отражались на лице.

– Я сходила с Нэн… с мисс Нэнси на один бал в Лондоне, хотя ей пока не разрешили их посещать, – призналась Кэннон.

– Не разрешили… – изумленно повторила няня.

Мысль о нарушении недвусмысленного запрета ее господ казалась ей такой же невероятной, как мифы о лунном человеке. Это противоречило законам самой природы.

– Ее милость только что случайно узнала об этом и увела мисс Нэнси разбираться с отцом. А мне велела найти вас и все рассказать по правде. Ох, нянюшка, мне ужасно стыдно!