The Money Kings: The Epic Story of the Jewish Immigrants Who Transformed Wall Street and Shaped Modern America

Рузвельт отказался принять непримиримую тактику Шиффа, которая сводилась к разрыву дипломатических отношений с Россией, если та не признает паспорта американских евреев, но он понимал, как важно держать Шиффа рядом с собой. Банкир был в числе трио видных евреев, которых президент пригласил в Ойстер-Бей, анклав на Лонг-Айленде, где у него был летний дом, в июле 1904 года, чтобы увидеть официальное уведомление о том, что он получил республиканскую номинацию. ("Мне кажется, если бы мы могли пригласить сюда одного или двух наших добрых еврейских друзей, чтобы увидеть мое уведомление, все было бы в порядке.... Не слишком ли много будет троих?". написал Рузвельт Корнелиусу Блиссу, казначею Республиканской партии, перед тем как пригласить Шиффа на мероприятие.) А в письме, принимая номинацию, Рузвельт поднял вопрос о паспорте: "Одна из главных трудностей возникает в связи с некоторыми американскими гражданами иностранного происхождения или определенного вероисповедания, которые хотят отправиться за границу. Россия, например, отказывается принимать и защищать евреев....Наше правительство последовательно требует равной защиты за границей для всех американских граждан".

Настойчивость Шиффа и шквал писем и телеграмм с просьбой принять меры по защите российских евреев порой раздражали президента и членов его кабинета. После одного из залпов "истерических" телеграмм Рузвельт проворчал: "Он хочет, чтобы я вступил в войну с Россией?" К этому моменту Шифф уже решил поступить именно так.

Глава 16. СИЛКИ ВОЙНЫ

 

Чиф стукнул костяшками пальцев по столу, и его гости в середине разговора замолчали.

Вечером 6 февраля 1904 года в особняке Шиффа на Пятой авеню собралась элитная клика нью-йоркских евреев, называвших себя "Странниками". Группа, в которую входила горстка финансистов, юристов, журналистов и ученых, собиралась ежемесячно, чтобы покурить сигары и подискутировать на злободневные темы. В тот субботний вечер присутствовали зятья Шиффа - Моррис Лёб и Айк Селигман; Оскар Страус, в то время занимавший пост министра Рузвельта в Гааге; адвокат Луис Маршалл; лидер еврейской общины и ученый Сайрус Адлер; владелец и издатель газеты New York Times Адольф Очс.

Адлер, Очс и Страус обсуждали нарастающую напряженность между Японией и Россией, чьи экспансионистские амбиции поставили эти страны на грань войны. Корни конфликта уходят более чем на десятилетие назад, когда Россия встревожила Японию, начав строительство Транссибирской магистрали, которая в итоге должна была протянуться почти на шесть тысяч миль, соединив Москву с портовым городом Владивостоком, расположенным на берегу Японского моря и граничащим с Кореей и Маньчжурией.

Япония, только начинавшая становиться современной державой, стала больше опасаться вторжения России после китайско-японской войны 1894 и 1895 годов. В ходе этого конфликта Япония захватила у Китая Ляодунский полуостров в Маньчжурии и стратегическую жемчужину на его оконечности - сильно укрепленную военно-морскую базу, известную как Порт-Артур. Под дипломатическим давлением России и ее европейских союзников Япония отказалась от полуострова в соответствии с условиями мирного договора с Китаем. Не успела она это сделать, как Россия вступила в дело, чтобы арендовать эту ценную территорию у Китая, а также заключила сделку с недавно побежденным соперником Японии о продлении Транссибирской магистрали в Маньчжурию по линии, названной Китайско-Восточной железной дорогой.

В 1900 году произошло Боксерское восстание - националистическое восстание на севере Китая, направленное на уничтожение иностранных колонизаторов и влияния. Россия направила войска в Маньчжурию, якобы для защиты своих коммерческих интересов, но после жестокого подавления восстания оставила в регионе отряд в сто тысяч человек. Последовали годы дипломатических разборок.

Но срок вывода войск Россией уже истек, а переговоры между странами о разделе территорий в Корее и Маньчжурии зашли в тупик. В тот же день, когда Странники встретились, Япония официально разорвала дипломатические отношения с Россией, обострив противостояние.

"Джентльмены, я должен сказать вам нечто очень серьезное", - серьезно произнес Шифф, когда в комнате воцарилась тишина. В отличие от Очса и Страуса, которые считали, что конфликт можно разрядить, Шифф был уверен, что война неизбежна; к нему обратились с предложением о ее финансировании. "Мне был представлен вопрос о предоставлении займа Японии", - сказал он. "Я хотел бы узнать ваше мнение о том, какое влияние окажет мое решение на судьбу еврейского народа в России".

Сайрус Адлер вспоминал об этом эпизоде почти два десятилетия спустя в письме к сыну Шиффа, когда Адлер собирал материал для своей двухтомной биографии Шиффа. Адлер не записал, что произошло после того, как Шифф затронул тему финансирования Японии, но, несомненно, дискуссия была оживленной, поскольку группа обсуждала возможные последствия вступления в войну с царем. Станет ли он мстить своим еврейским подданным, ухудшая их и без того безрадостное существование?