The Money Kings: The Epic Story of the Jewish Immigrants Who Transformed Wall Street and Shaped Modern America

"Он рассказал мне длинную историю о том, что остался без работы, что его уволили, и все в таком духе", - вспоминал Морти впоследствии перед большим жюри. Я сказал: "Я помогу тебе". Морти в конце концов убедил Брандта уйти мирно, сказав ему, чтобы он зашел в офис Kuhn Loeb в следующий понедельник, где он поможет ему начать новую жизнь. Морти дал Брандту пятьдесят долларов и проводил его на выход.

Брандт явился в понедельник, как и было предписано, где застал Шиффа с его адвокатом Говардом Гансом и детективом Пинкертоном, который взял у Брандта признание. Позже в тот же день Морти возбудил уголовное дело против своего бывшего слуги. В следующем месяце Брандт признал себя виновным в краже со взломом первой степени за кражу двух бриллиантовых булавок из дома Шиффа в ночь нападения и получил суровый приговор - тридцать лет тюрьмы.

Запертый в тюрьме Даннемора на севере штата Нью-Йорк, Брандт не собирался смиряться со своей участью. Он начал связываться с политиками и другими людьми, которые, по его мнению, могли бы добиться его освобождения, в том числе с сенатором Кнутом Нельсоном, республиканцем из Миннесоты скандинавского происхождения, который добивался реформы условно-досрочного освобождения в федеральных пенитенциарных учреждениях. В начале 1909 года Брандт написал Нельсону о своем "бесчеловечном приговоре", сообщив сенатору, что у него "совсем нет друзей на Божьей земле". В последующем письме Нельсону заключенный отказался от своего прежнего признания и рассказал пикантную и запутанную историю.

По его словам, после перехода на работу к Шиффам "миссис Шифф стала оказывать мне столь экстравагантные услуги и навязывать свои привязанности мне, тогда еще неопытному юноше 20 лет, таким образом, что я был совершенно не в состоянии объяснить ее поведение по отношению ко мне". Он сказал, что между ними часто передавались "ласковые послания" и что Морти обнаружил одну из таких записок. Он написал, что позже Адель дала ему ключ от своего дома и велела встретиться с ней там в восемь вечера в пятницу, 8 марта. Но когда он приехал, ее там не было. Тогда, по его словам, он взял кеглю для боулинга, чтобы защититься, если кто-то из прислуги обнаружит его в доме, и стал ждать. Когда Адель вернулась с мужем, утверждает Брандт, он тайком поговорил с ней в ее гардеробной. "Мой разум был в очень возбужденном состоянии, единственная мысль - о несчастной женщине, которая побудила меня позвать ее. В спешке я взял с шифоньера две бриллиантовые булавки с намерением, что если меня обнаружат, то покажется, что я пришел с целью кражи". Пытаясь выбраться из дома незамеченным, утверждал Брандт, он столкнулся с Морти Шиффом. "Короче говоря, мы с мистером Шиффом проговорили два часа, и я ушел в час дня, пообещав джентльмену... что он не доставит мне никаких хлопот". Вместо этого Брандт был задержан. Он утверждал, что впоследствии был обманут своим адвокатом, который пообещал, что ему грозит короткий тюремный срок, возможно, год, если он признает себя виновным.

Узнав, что Нельсон занимается делом Брандта, Морти написал ему письмо и предложил поручить своему адвокату провести брифинг для сенатора: "Этот человек доставил нам с миссис Шифф много неприятностей, и только по счастливой случайности его попытка убить меня не увенчалась успехом. Я уверен, что вы не захотели бы поощрять этого действительно опасного человека, если бы были в курсе всех фактов в этом деле". Видимо, убедившись в виновности Брандта, Нельсон снял вопрос, но заключенный в тюрьму лакей продолжал добиваться своего освобождения. В конце 1911 года Брандт обратился к губернатору-демократу Нью-Йорка Джону Диксу с просьбой о помиловании . А 12 декабря, когда в Вашингтоне Джейкоб Шифф давал показания в пользу резолюции Зульцера, адвокат Морти поспешил в Олбани, чтобы "замять дело".

На этот раз дело не прошло тихо. Раздутый медиаимперией Уильяма Рэндольфа Херста, скандал разгорелся с новой силой. Вскоре история Брандта с его постыдными обвинениями в неверности попала на первые полосы общенациональных газет, где и оставалась в течение нескольких недель. Возникла история о бедном молодом иммигранте, которого система правосудия поставила на рельсы по вине влиятельной семьи. Эта история усилилась, когда появились утверждения, что Отто Розальски, судья, который вел дело Брандта, тайно беседовал с Морти и его адвокатом Говардом Гансом в клубе Criterion за несколько дней до вынесения приговора. К концу февраля 1912 года не только казалось, что Брандт может добиться своего освобождения, но и окружной прокурор Нью-Йорка Чарльз Уитмен, нацелившийся на пост мэра, угрожал предъявить Морти и Гансу обвинения в заговоре и назначил большое жюри для проведения расследования.