The Money Kings: The Epic Story of the Jewish Immigrants Who Transformed Wall Street and Shaped Modern America

Комитет Пуджо опубликовал свои выводы в конце февраля. Если комиссия не смогла доказать существование "денежного треста" в прямом смысле слова, то ей удалось наглядно продемонстрировать, насколько консолидированной стала власть корпораций. Как обнаружил Генри Голдман, пытавшийся прорваться на этот рынок, несколько фирм контролировали выпуск основных ценных бумаг в Соединенных Штатах. Их представители входили в советы директоров головокружительного количества корпораций и обладали огромной финансовой властью, в том числе способностью подавлять конкуренцию и лишать потенциальных соперников кредитов. Группа экспертов определила, что существует установленная и четко определенная идентичность и общность интересов между несколькими лидерами финансовой сферы, созданных и удерживаемых вместе посредством владения акциями, блокировки директоров, партнерства и операций с совместными счетами и других форм господства над банками, трастовыми компаниями, железными дорогами, государственными и промышленными корпорациями, что привело к огромной и быстро растущей концентрации контроля над деньгами и кредитом в руках этих нескольких человек.

В отчете комитета Kuhn Loeb назван одним из шести основных "агентов концентрации", и отмечается, что с 1905 года он продал ценных бумаг на 1 миллиард долларов в партнерстве с J.P. Morgan, Первым национальным банком или Национальным городским банком (иногда со всеми тремя). Kuhn Loeb "практически договорился не конкурировать" с некоторыми фирмами и вместе со своими союзниками "перехватил банковский бизнес у важных железных дорог страны", заключил комитет.

 

-

Через месяц после завершения расследования дела о денежных трастах из Рима пришло известие о смерти Дж. П. Моргана, который скончался в номере-люкс в городском Гранд-отеле за 500 долларов в сутки. Сын финансиста, Джек, винил в стремительном угасании отца напряжение, вызванное расследованием и публичными допросами Унтермайера, которого младший Морган прозвал "зверем".

Шифф в момент кончины Моргана находился на Сицилии, и в его отсутствие компания Kuhn Loeb выпустила прочувствованное обращение к покойному банкиру: "Финансовое сообщество оплакивает в нем величайшего лидера, которого оно когда-либо имело, чье влияние и власть основывались не столько на его выдающихся способностях, сколько на всеобщей уверенности в благородстве его побуждений, в его лояльности, справедливости и всегда великолепных качествах его характера". Через несколько дней Шифф прислал в The New York Times более сдержанное заявление с Ионического побережья, и стоит задуматься, что он чувствовал, когда его фирма превозносила его конкурента как "величайшего лидера финансового мира".

"Главной чертой мистера Моргана было стремление быть полезным и поступать правильно", - говорится в заявлении Шиффа. "Теперь, когда его больше нет, его достоинства как доброго и великого гражданина будут оценены еще более полно, и мы не скоро увидим таких, как он".

Газеты рассуждали на тему "Кто наденет мантию Моргана", и в числе называемых имен, помимо Джека Моргана, фигурировали Морти Шифф и Отто Кан. Но ни один банкир не смог повторить исключительную роль Моргана в американских финансах. Это было связано как с самим человеком, так и со временем. Общественное мнение теперь резко склонялось в пользу государственного регулирования, чтобы обуздать корпоративные излишества. Его смерть и расследование дела о денежных трастах, в котором он оказался в последние дни жизни, стали завершением Позолоченного века. В последующие месяцы и годы прогрессивные реформы, некоторые из которых были подпитаны работой Комитета Пуджо, кардинально переделают финансовую систему Америки.

Одно из самых значительных изменений произошло в последние недели жизни Моргана, когда к Конституции была официально добавлена Шестнадцатая поправка, разрешающая введение федерального подоходного налога. Это произошло после почти двух десятилетий дебатов и законодательной борьбы, завершившихся принятием поправки к Конституции, впервые представленной в 1909 году, которая в итоге была ратифицирована более чем тремя четвертями штатов (порог, необходимый для внесения поправки в Конституцию). Мало кто сыграл большую роль в введении прогрессивного подоходного налога, чем сын Джозефа Селигмана, Эдвин.

Профессор политэкономии Колумбийского университета, Эдвин посвятил себя изучению государственных финансов, потратив девятнадцать лет на исследования и написав влиятельную 750-страничную историю подоходного налога. Но он не был простым теоретиком. Эдвин стал одним из лидеров, призывавших к введению прямого налога на доходы - до этого момента основным источником государственных доходов были тарифы, - который бы дифференцировался в зависимости от платежеспособности граждан, причем богатые платили бы больший процент, чем бедные.