The New world disorder and the Indian imperative

В конечном счете, реальный успех Саммита Земли в Рио-де-Жанейро заключался в том, что он привлек внимание общественности - как на Севере, так и на Юге - к реалиям деградации окружающей среды и (в определенной степени) к ее связи с развитием. В Рио-де-Жанейро правительства стран мира начали осознавать, что сценарий "бизнес как обычно" просто недостаточен для решения сложных проблем, связанных с изменением климата, и что экономическая и политическая архитектура должна перестроить свои подходы для решения этой проблемы. В своей заключительной речи Бутрос-Гали положительно отозвался о "духе Рио", проявившемся в ходе саммита: «Человеку уже недостаточно любить своего ближнего, теперь он должен любить весь мир. Помимо завета человека с Богом и его социального договора с ближними, нам теперь необходим этический договор с природой и Землей... У Земли есть душа. Восстановить ее - это и есть суть Рио». Хотя конференция в Рио-де-Жанейро и помогла донести мысль о том, что развивающиеся страны не смогут повторить модель роста промышленно развитых стран, она мало что изменила в основных парадигмах экономического роста, основанного на потреблении. После конференции в Рио-де-Жанейро стало совершенно очевидно, что развитые страны не смогли выполнить свои финансовые требования или добиться существенного сокращения выбросов. В 1997 г., когда ГА ООН провела специальную сессию по рассмотрению прогресса, достигнутого в выполнении программы Рио, выяснилось, что только четыре страны - Дания, Швеция, Норвегия и Нидерланды - достигли целевого показателя в 0,7% от ВНП. В совокупности страны ОЭСР фактически сократили объем официальной помощи развитию (ОПР) до 0,22% от ВНП в 1997 году, по сравнению с 0,33 в 1992 году.

В отношении выбросов ситуация не изменилась. К 1996 г. выбросы парниковых газов в США превысили уровень 1990 г. на 8,3% и продолжали неуклонно расти. Несмотря на то, что европейцы были наиболее решительны среди развитых стран в установлении       обязательных целевых показателей и сроков выбросов, их собственные достижения не соответствовали их заявлениям. К 1996 г. стало ясно, что из крупных индустриальных держав мира только три смогут сократить выбросы до уровня 1990 г. в 2000 г., и ни одна из них не добьется успеха благодаря переориентации своей экономической политики. России это удалось благодаря тому, что распад Советского Союза замедлил темпы промышленной деятельности. Германия достигла своих целей благодаря закрытию многих угольных станций, доставшихся ей в наследство от бывшей Восточной Германии. Британия сократила субсидирование своих предприятий, загрязняющих окружающую среду. Но нигде, ни в одной из крупных экономик, не наблюдалось признаков серьезных и целенаправленных усилий по сокращению выбросов углекислого газа по экологическим причинам.

Период после Саммита Земли в Рио-де-Жанейро также ознаменовал собой наиболее интенсивный этап глобализации, и потребовалось всего два года, чтобы риторика Рио перешла в реальность Марракеша с подписанием нового договора о создании Всемирной торговой организации (ВТО) взамен Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). Вместе с ним ушла в прошлое доминирующая экономическая точка зрения на свободные рынки и либерализация торговли прочно вошли в мировую политику. Сама ВТО исходила из высоких темпов роста и повышения национальных доходов, что неизбежно потребует добычи ресурсов, фактически сводя на нет все потенциальные выгоды, которые могла бы получить Рио. Большинство развивающихся стран в настоящее время вовлечены в гонку за привлечением частных иностранных инвестиций, как правило, снижая стоимость рабочей силы и уменьшая обязательства по соблюдению экологических норм. Справедливости ради следует отметить, что Рио-де-Жанейро уже принял эту доминирующую экономическую модель. В Повестке дня на XXI век, например, было рекомендовано "содействовать устойчивому развитию путем либерализации торговли и обеспечения взаимной поддержки торговли и окружающей среды". Поэтому от правительств ожидалось, что они будут учитывать "результаты Уругвайского раунда" и "способствовать созданию открытой, недискриминационной и справедливой многосторонней торговой системы".

Стоит отметить, что именно эта торговая система позволяет странам Севера сохранять свою экономическую гегемонию. В 1990-е годы развитые страны проявляли особый протекционизм во многих отраслях, в которых развивающиеся страны имели больше возможностей для конкуренции, таких как сельское хозяйство и текстиль. В действительности, по оценкам ЮНКТАД, к 2005 году они могли бы экспортировать на 700 млрд. долл. в год больше, если бы богатые страны сделали больше для открытия своих рынков.