The Philosophy of Horror

H.P. Lovecraft, Supernatural Horror in Literature (New York: Dover Publications, 1973). Версии этой монографии были опубликованы в 1927 и 1945 годах. Текст является влиятельным в двух смыслах. Во-первых, он содержит определенные нормы, касающиеся эффектов и методов фантастики ужасов, которые были важны для многих писателей ужасов, последовавших по стопам Лавкрафта. Во-вторых, его исторический подход к предмету, как мне кажется, должен быть имитирован в большинстве попыток дать общий подход к ужасам. То есть, в отличие от данной книги, большая часть текста Лавкрафта посвящена изложению истории жанра ужасов; и, как мне кажется, такой повествовательный подход к объяснению жанра является стандартным способом его изучения. См., например, интересную книгу Стивена Кинга "Danse Macabre". (Нью-Йорк: Berkley Books, 1987).

Лавкрафт, Сверхъестественное в литературе, стр. 16.

Лавкрафт, Сверхъестественное в литературе, стр. 14.

Во вступлении к книге Hardshell из серии антологий Night Visions Клайв Баркер предлагает предсказуемо не лавкрафтианское объяснение источника притягательности жанра ужасов. В неявной оппозиции к более мистическому уклону Лавкрафта, Баркер рассматривает адрес ужаса с земной точки зрения. Истории ужасов драматизируют "нашу конфронтацию как духов с грубым делом физичности", признания которого мы, как говорят, старательно избегаем. Основная проблема, которую я вижу в подходе Баркера как общей характеристике ужасов, заключается в том, что он не объясняет, почему, если ужасы заставляют представить подавленное знание о телесной деградации, они должны делать это со всеми сверхъестественными атрибутами, которые являются неотъемлемой частью жанра. С другой стороны, введение Баркера очень информативно в отношении его собственной концепции ужасов как историй о теле. Ибо эта концепция явно подкрепляет его огромный оригинальный вклад в жанр как писателя, антологии, режиссера и ценителя.

Лавкрафт, Сверхъестественный ужас в литературе, стр. 15.

Несомненно, среди комментаторов возникнут разногласия по поводу того, можно ли назвать аудиторию ужасов "чувствительной".

Действительно, многие истории ужасов с их стремлением все объяснить, казалось бы, должны были подражать материалистической утонченности.

Рудольф Отто, Идея святого: An Inquiry into the Non-Rational Factor in the Idea of the Divine and its Relation to the Rational, trans. John W. Harvey (London: Oxford University Press, 1928).

Отто, Идея святого, стр. 12-24.

Отто, Идея святого, стр. 26.

В романе Джона Койна "Сезон охоты" в одной из узловых точек раскрытия мы читаем: "Эйприл тяжело сглотнула при виде маленького существа, странной алебастровой девочки-ребенка, лежащей на грязных простынях. И все же она не могла отвести взгляд. Ребенок отталкивал и завораживал ее".

Philip C. Almond, Rudolf Otto: An Introduction to His Philosophical Theology (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1984), p. 69.

О том, как демонический ужас не дотягивает до нуминозного опыта, см. Almond, Rudolf Otto pp. 80-81.

Хотя я не буду подробно останавливаться на этом вопросе, я хотел бы также отрицать, что привлекательность арт-хоррора может быть развита по аналогии с возвышенным. Чтобы не затягивать спор, я буду опираться прежде всего на авторитет Канта, нашего главного архитектора концепции возвышенного. В разделе 48 "Аналитики возвышенного" из "Критики способности суждения" Кант пишет: "Есть только один вид уродства, который не может быть представлен в соответствии с природой без уничтожения всякого эстетического удовлетворения, а следовательно, и искусственной красоты, - это то, что возбуждает отвращение. Ибо в этом необычном ощущении, которое опирается на воображение, объект представлен так, как если бы он выпячивал себя для нашего удовольствия, в то время как мы всеми силами стремимся ему противостоять. И художественное изображение объекта уже не отличается от природы самого объекта в нашем ощущении, и поэтому невозможно, чтобы он считался красивым". Подчеркнуто. Здесь Кант утверждает, что любое эстетическое удовлетворение противоположно отвращению. Я не совсем уверен, что это верно; однако это, по крайней мере, дает первые основания подозревать, что арт-хоррор не может быть ассимилирован с понятием возвышенного у Канта, которое является лучшей его характеристикой. Это, конечно, не имеет решающего значения. Я цитирую Канта, чтобы обойти то, что было бы чрезвычайно подробным изложением возвышенного, ради того, чтобы показать, что оно плохо подходит к арт-хоррору. Как и Кант, хотя, возможно, по другим причинам, я считаю, что элемент отталкивания, необходимый в арт-хорроре, исключает те виды реакции, которые вызывают математическое или динамическое возвышенное.