The Philosophy of Horror

Для того чтобы создать ужасного монстра - с точки зрения требования о нечистоте - достаточно соединить разные и/или противоположные категории путем деления или слияния. Если говорить о слиянии, то можно поместить когти на ребенка Розмари, дьявола в Риган или голову мухи на тело Винсента Прайса. При делении дискретные и/или противоречивые категории могут быть соединены путем поочередного вселения в одно тело представителей разных биологических или онтологических порядков или путем наполнения фикшн численно разными, но в остальном идентичными телами, каждое из которых представляет одну из противоположных категорий. В наиболее фундаментальном смысле "слияние" и "расщепление" - эти структуры применимы к организации противоположных культурных категорий, как правило, глубоких биологических или онтологических: человек/рептилия, живое/мертвое и т.д. Но верно и то, что во многих ужасах, особенно в тех, которые считаются классическими, противопоставление таких культурных категорий в биологии ужасных существ предвещает дальнейшие противопоставления, противопоставления, о которых можно думать в терминах тематических конфликтов или антиномий, которые, в свою очередь, обычно глубоко укоренены в культуре, в которой была создана фантастика.

Например, в знаменитом романе Блэквуда "Древнее колдовство" ужасные существа - это кошки. Целый французский город становится кошачьим, по ночам предаваясь всевозможным развратным действиям в присутствии Сатаны. С точки зрения моей модели, эти существа - продукт временного расщепления. Но это разделение - между кошкой и человеком - предвещает другие противопоставления в контексте истории. Англичанин (возможно, реинкарнация человека-кошки из прошлых времен) приезжает в город и постепенно поддается искушению присоединиться к шабашу. Противопоставление "кошка - человек" играет на другие противопоставления - "чувственное - спокойное", "ненаправленная деятельность - добросовестная", "женщина - мужчина", а может быть, и "француз - британец". Иными словами, явное противопоставление различных элементов на категориальном уровне биологии можно рассматривать как префигурацию ряда дальнейших тематических оппозиций.

Другим примером в том же духе может служить фильм Вэла Льютона "Люди-кошки". Ирена меняет форму, чье разделенное "я" не только категорически расколото, но и представляет собой оппозицию целомудренной любви и насильственной сексуальности. С точки зрения слияния, вампир в "Кармилле" Шеридана Ле Фаню может быть примером, поскольку противопоставление живого и мертвого в гриме монстра предвещает дальнейший тематический конфликт, связанный с лесбиянством.

Понятия деления и слияния относятся строго к биологическим и онтологическим категориальным компонентам, из которых создаются монстры. Так, достаточно, чтобы существо было отчасти человеком, а отчасти змеей, чтобы его можно было считать ужасающей фигурой слияния, или чтобы женщина была леди днем и троллем или горгоной ночью, чтобы ее можно было считать ужасающей фигурой расщепления. Однако часто бывает так, что противоположные биологии фантастических существ соотносятся с противоположной тематикой. Так обычно происходит с теми, кто считается лучшими образцами ужаса. В результате большая часть работы критика ужаса, в отличие от теоретика ужаса, будет заключаться в отслеживании тематических конфликтов, возникающих в объектах ее исследования. То, что существа являются фигурами деления или слияния, может быть менее интересно, чем то, что это измерение категориальной интерстициальности предвосхищает на тематическом уровне. Однако для целей теоретической идентификации символических структур, с помощью которых создаются мириады монстров, понятия деления и слияния имеют решающее значение.

Наряду с делением и слиянием, другой повторяющейся символической структурой для создания ужасающих монстров является увеличение сущностей или существ, которые уже обычно считаются нечистыми или отвратительными в данной культуре. В заключительных абзацах романа М. Р. Джеймса "Ясень" садовник заглядывает в дупло ствола дерева, его лицо искажается "от недоверчивого ужаса и отвращения", и он вскрикивает "страшным голосом", после чего теряет сознание. Он видит ядовитого паука, порожденного из тела ведьмы в целях мести, размером с человеческую голову. Паук, и без того фобический объект в нашей культуре, превосходит по ужасу не только из-за своего сверхъестественного происхождения и неземных способностей, но особенно из-за того, что его размеры превышают норму.

Вещи, которые ползают и ползают, и которые заставляют нашу плоть ползать и ползать, - главные кандидаты на объекты арт-хоррора; такие существа уже вызывают отвращение, а увеличение их масштаба повышает их физическую опасность. В романе Стивена Кинга "Иерусалимский жребий" адское существо вызывается с помощью нечестивой книги.