The Price (ЛП)

Слеза цепляется за ресницы Дерека и останавливается там, подвешенная невероятным образом. Ресницы такие тонкие, такие хрупкие; они не должны удерживать всю эту тяжесть.

Он смотрит на каплю, в то время как Дерек наклоняется, потираясь носом о его нос. Это милая, немного сексуальная и самая восхитительная вещь, которая когда-либо случалась в жизни Стайлза.

— Дерек Хейл. Ты только что подарил мне Эскимосский Поцелуй?

Дерек хмурит брови, что тут же, безусловно, становится второй самой милой вещью. Зайчики и щеночки просто должны освободить дорогу дьявольскому очаровашке, то есть, другими словами, Дереку Хейлу.

— Это не… это волчьи штучки, понятно? Тереться носами*, — оправдывается Дерека, но его губы подергиваются.

— Ну да, конечно. Большой Страшный Волк со своими суровыми эскимосскими поцелуями. И клеящий волчьи ярлыки, чтобы скрыть милоту.

— Ты думаешь, что я милый?

Стайлз смеется, и удушающее, щемящее чувство вины в его груди ослабляется. Он почти может притвориться, что они просто зависают вместе в лофте Дерека, не окруженные пристальными взглядами друзей и ведьмы, которая просто отсчитывает секунды до того момента, когда она снова сможет всё это отобрать.

Может притвориться, что прямо сейчас он — нечто большее, чем просто эхо.

Его руки нервно сжимаются, но ему удается сохранить спокойное и легкое выражение лица. Он собирается держаться за это, черт возьми.

Он собирается подарить Дереку эти воспоминания.

— Я думаю, что ты обладаешь способностью к милашеству, да. И я бы с большим удовольствием снова понаблюдал бы за тобой милым.

Дерек склоняется ближе, соприкасаясь кончиками носов, а потом прижимается вплотную и продолжает целовать Стайлза настолько невероятно, что у того подкашиваются ноги. Слава богу, Дерек удерживает его, иначе он бы распластался по земле, словно Стайлзо-образный коврик, а поперек его груди будет напечатано этакое пошленькое приветствие унылых оборотней, с шаловливым язычком и пристрастием к Эскимосским поцелуям.

— Или не милым, — он ловит ртом воздух, когда Дерек, наконец, отстраняется, решительно потираясь своим носом о его, для профилактики. — Не милый, на самом деле, тоже хорошо.

Дерек улыбается, но будто бы через силу. Он бросает взгляд в сторону ведьмы, и снова становится настороженным, как если бы только что вспомнил, как близок конец всего этого.

Стайлз знает, что он в ужасе от дедлайна, возможно даже больше, чем от того, что будет секундой позже него. От того момента, когда он всё ещё держит в своих руках Стайлза, всё ещё открытого и уязвимого, и Стайлз вдруг просто перестает его любить.

Он молча клянется себе, что не станет внезапно грубым и жестким, что он будет держаться от Дерека на расстоянии и позволит им облегчить всё это, ты слышишь это, эмоционально черствый будущий я? Дерек заслуживает большего. Ему потребуется секунда, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и восстановить стены, и Стайлз сделает всё возможное, чтобы разрушить их навсегда.

И Стайлз тоже чувствует вибрацию паники. Он должен сказать ему столько важных Вещей, а выходит лишь:

— Дерек, когда это… не позволяй мне… — прежде чем Дерек перебивает его непоколебимым покачиванием головы и новым поцелуем. Стайлз стонет в него, слабо и нуждаясь в большем.

— Я буду держаться за каждую секунду этого, — выдыхает Дерек, когда их губы размыкаются. Он целует ухо Стайлза, слабо прикусывая мочку. — Я не хочу запомнить тебя волнующимся.

И голова Стайлза склонилась на бок, он приоткрыл рот, чтобы глотнуть воздуха — он не может позволить Дереку отвлечь его. Его пальцы погладили щетинистую щеку Дерека, и он снова повернулся, медленно, ловя взгляд Дерека.

— Ну, жесткий, большой парень. Я буду волноваться. Вот что такое любовь.

Его сердце немного разрывается, когда губа Дерека начинает подрагивать.

Дерек достаточно настрадался, черт побери. Стайлз должен быть здесь, чтобы присматривать за ним, чтобы охранять его. Но так как это невозможно, эта обязанность перекладывается на лучшего друга. Он откашливается.

— Скотт, дружище. Ты слушаешь?

Голос Скотта прозвучал высоко и смущенно.

— Хм… вроде как ничего не могу с этим поделать, чувак.

— Хорошо. Окей, слушай: не смей, блять, позволять мне издеваться над Дереком, понял? Я даю тебе полное право угрожать, шантажировать, или даже применять силу, чтобы я не был таким придурком.

Потому что он не хотел останавливаться. Он достаточно знает себя, чтобы это понимать. Он вспомнит, как удивительно себя чувствовал в этот момент. Он будет опираться на это в качестве шаблона для будущих отношений, опираться на преданность Дерека и то, как они чувствуют себя, цепляясь друг за друга прямо сейчас, и как болит его сердце в отчаянии, граничащим с паникой из-за желания, чтобы это никогда не кончалось. И он вернется к Дереку, чтобы почувствовать всё это снова, чтобы вернуть хоть какую-то малую часть этого каждый раз, когда новые отношения терпят неудачу.