The Question. Будущее

Возвращаясь к мысли о том, что мы не можем оставить в стороне наши эмоции, когда анализируем будущее телевидения: для того чтобы пережить вызовы цифровой эпохи, современное телевидение, что «плохое» (пропагандистское, манипулятивное), что «хорошее» (качественное, общественное), прибегло к главному инструменту аудиовизуальной коммуникации – к содержанию были добавлены все более нарастающие эмоции. Человек формирует свое отношение к контенту прежде всего через эмоциональную реакцию (что, в частности, находит подтверждение даже на уровне биохимии мозга) и по мере «погружения» в ту или иную эмоцию все больше начинает зависеть от ее источника.

В некотором смысле это напоминает наркотическую зависимость, когда постоянно требуется поддержание или наращивание дозы наркотика, чтобы избегать «ломки».

Именно это нравится и не нравится нам в современном телевидении – повышенная, даже невротическая эмоциональность; стремление донести до нас «напряженность», «конфликт», «трагедию» (при том, что это либо вообще выдумано, либо значительно преувеличено относительно реального веса).

Для «зависимых» это очередная доза «обезболивающего», для независимых это истерический, невротический бред, который пытается найти щелочки иррационального в сознании, чтобы проникнуть туда и закрепиться.

Кстати, это характерно не только для российского телевидения – практически все вещатели мира вынуждены в той или иной мере обращаться к этим «механизмам» в борьбе за доли рынка, рекламные и подписные доходы, политический и социальный вес.

Закругляя ответ на исходный вопрос – «телевидение» перестанет быть таким, каким мы его ощущаем сегодня, ровно в тот момент, когда исчерпает эту свою «технологию». Как показывает опыт более развитых обществ, возможности этого инструмента исчерпаемы; общество может находиться в невротическом состоянии 5–6 лет, после чего ему становится необходима разрядка, возвращение в материальную реальность из навязанного мира «высоких эмоций» и постоянно растущей дозы.

Появятся ли в будущем летающие автомобили или они никому не нужны?

Леонид Голованов

шеф-редактор журнала «Авторевю»

В неуспехе нынешних экспериментов с авиамобилями (Aeromobil, PAL–V, Terrafugia) я уверен – увы, как и любые гибриды, они изначально ущербны: уж слишком отличаются требования к автомобилям и к летательным аппаратам. Любой гибрид на дорогах будет уступать обычным машинам, а в воздухе – самолетам или вертолетам. Но развитие аккумуляторных технологий и создание в будущем единой беспилотной транспортной инфраструктуры так или иначе не обойдется без трехмерности – сперва появятся дроны, а потом и полноценные летательные грузо-пассажирские аппараты с вертикальным взлетом и посадкой. И вот тогда дни наземного транспорта будут сочтены.

Будут ли массово применять виртуальную реальность в кино?

Алексей Филиппов

кинообозреватель

Трудно спрогнозировать, будет ли это массово востребовано и уж тем более – в какие сроки: в отличие от 3D, чей возраст почти равен возрасту кинематографа, VR предполагает не дополнительный инструмент для фильма, а целый набор новых.

Фильмы с использованием виртуальной реальности откажутся от «авторитарной» режиссерской оптики: авторам придется программировать и режиссировать все направления, куда посмотрит зритель, то есть субъективность восприятия вырастет еще в разы, смотря куда и как долго смотрел зритель, как он выстраивал индивидуальный «сюжет». Тут есть ловушка: возможно, я описываю модель идеального VR-фильма, в котором открывшееся пространство будет обживаться в полной мере, в нем не будет «сцены» и красивых декораций для атмосферы, то есть, например, массовые сцены можно будет рассмотреть в подробностях: кто с какой стороны бежал, кто упал, кто стрелял и так далее, будто мы сами по улице идем. Тут же возникнет вопрос, окажется ли зритель в позиции главного героя (как в «Хардкоре») или просто сторонним наблюдателем, посетителем условного Парка Юрского периода, защищенным от контакта с виртуальным миром.

В своем идеальном воплощении полнометражный VR-фильм, вероятно, окажется очень дорогостоящим, представить полную свободу в блокбастере, который в первую очередь должен провести зрителя из пункта А в пункт Б и показать X, Y, Z, тоже сложно. В любом случае для этого понадобится новый киноязык, а возможно, и новый формат проката. Учитывая, что менее революционное в плане восприятия и повествования 3D свой общий язык так и не обрело (речь про то, что зачастую 3D просто создает объем, а не использует эту возможность для каких-то новых трюков и смыслов, как это делал Годар в «Прощай, речь», например), в «массовости» я бы усомнился, но пророчествовать и так уверенно «заглядывать» в будущее все-таки не рискну.