The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Если бы мы завоевали Россию, а мы могли бы ее завоевать, вы были бы удивлены тем военным советам, которые нам дают относительно количества людей, которые потребуются, и я хотел бы знать, откуда они должны взяться. Но предположим, что они у вас есть. Предположим, что вы собрали огромную армию и завоевали Россию. Какое правительство вы собираетесь там установить? Вы должны установить правительство, которое хочет народ; в противном случае это будет нарушением всех принципов, за которые мы сражались в этой войне. Кто-нибудь знает, какого правительства они просят, и если это правительство нам не нравится, должны ли мы вновь завоевать Россию, чтобы получить правительство, которое нам нравится?

За шесть недель до этого, 4 марта 1919 года, Ллойд Джордж уже получил согласие военного кабинета на полный вывод британских войск из Северной России до конца лета 1919 года и в то же время начал процесс, который должен был привести к аналогичному решению в отношении британских частей, все еще остававшихся в Закавказье.

Конечно, даже два года спустя, когда эта политика принесла плоды в виде торгового соглашения, не было никакой гарантии, что кажущаяся разрядка, вызванная серией договоров, сохранится, но на данный момент она существовала - и на некоторых уровнях была усилена растущим участием советского правительства в многонациональных конференциях, культурных обменах и тому подобном в начале 1920-х годов - и, следовательно, внимание новых обитателей Кремля могло быть направлено внутрь, когда и где бы это ни было необходимо. Для наших целей важнее всего то, что большевистское руководство оказалось гораздо более искусным в решении внутренних проблем экономической, политической и военной организации, чем его противники.

 

Военный коммунизм: его природа и последствия

Один из главных аргументов Ленина в пользу захвата власти большевиками в сентябре-октябре 1917 года заключался в том, что в России, как и во всех воюющих государствах, обстоятельства мировой войны настолько усилили экономические рычаги в руках правительств, в отличие от частных лиц, что контроль над экономикой и государственная власть могут быть захвачены одновременно. Как постулировал Ленин в начале октября 1917 года:

Капитализм создал бухгалтерский аппарат в виде банков, синдикатов, почтовой службы, обществ потребителей и профсоюзов офисных служащих. Без крупных банков социализм был бы невозможен.

Крупные банки - это "государственный аппарат", который нам нужен для социализма и который мы берем готовым от капитализма; наша задача - отрезать то, что капиталисты уродуют [от] этого прекрасного аппарата, сделать его еще больше, еще демократичнее, еще всеобъемлющее. Количество перейдет в качество. Один Государственный банк, самый большой из больших, с отделениями в каждом сельском районе, на каждой фабрике, будет составлять девять десятых социалистического аппарата. Это будет бухгалтерский учет в масштабе всей страны, учет производства и распределения товаров в масштабе всей страны, это будет, так сказать, нечто [sic] в характере скелета социалистического общества.

В своей книге "Государство и революция" (написанной в основном до февраля 1917 года, но не законченной и не опубликованной до 1918 года) Ленин весьма осторожно высказывался о том, когда именно капиталистическое государство может исчезнуть и когда именно развитие современного капитализма достигнет такого уровня, который будет способствовать прекращению "противоположности между умственным и физическим трудом", закрепляющей его, и наступлению коммунистической эры, в которой "каждый грамотный человек" будет способен выполнять основные процедуры "учета и контроля", до которых дошел капитализм. Но в октябре 1917 года он снова с явным оптимизмом ожидал, что горизонт, по крайней мере, не за горами:

Мы можем "завладеть" и "привести в движение" этот "государственный аппарат" (который не является в полной мере государственным аппаратом при капитализме, но который будет таковым у нас, при социализме) одним махом, одним декретом, потому что фактическая работа по ведению бухгалтерского учета, контроля, регистрации, учета и подсчета выполняется работниками, большинство из которых сами ведут пролетарское или полупролетарское существование.

Что касается высших чиновников, которых очень мало, но которые тяготеют к капиталистам, то с ними придется поступать так же, как и с капиталистами, то есть "сурово". Как и капиталисты, они будут оказывать сопротивление. Это сопротивление должно быть сломлено, и если бессмертно наивный Пешехонов еще в июне 1917 года прохрипел, как младенец, что он в государственных делах, что "сопротивление капиталистов сломлено", то эта детская фраза, это детское бахвальство, это детское чванство будут превращены пролетариатом в действительность.