The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Еще оставалось время для разжигания розни и в рядах красных, поскольку задержки с переправой через Дон и Маныч разжигали жаждущих быстрой расправы и делали уязвимыми тех, кто по разным причинам заслужил вражду главного героя - Буденного. Так, сначала полковник Шорин был отстранен от должности начальника Юго-Восточного фронта, который окончательно взял Царицын только 2 января 1920 года, получив эту задачу еще в августе 1919 года. Затем харизматичный кавалерист Б.М. Думенко, соперник Буденного в качестве "первой сабли республики" и главный вдохновитель освобождения Дона в предыдущие месяцы, был арестован и расстрелян за причастность к гибели своего военного комиссара.

Кроме того, красные не были лишены и своих собственных проблем: к началу 1920 года войска на юго-востоке находились очень далеко от своих родных мест, занимали в целом враждебные казачьи земли (и были готовы атаковать еще больше) и были истощены после 450-мильного контрудара против белых. Даже Буденный уже не казался непобедимым, поскольку его пораженные тифом войска потеряли большую часть своей артиллерии во время неудачной попытки штурма Маныча, что вызвало у Ленина в Москве крики о плохом состоянии войск на Кавказском фронте и "дряблости всего командования" и панические предсказания, что Ростов, Новочеркасск и даже Донбасс могут быть вскоре сданы белым. Поэтому Деникин игнорировал ропот о необходимости отставки и отзыва Врангеля, и в то же время делал все новые изменения и уступки местным настроениям, пытаясь в последний момент укрепить свой режим. Так, вместо опального генерала-добровольца Лукомского на пост главы Правительства Главнокомандующего ВСЮР был выбран атаман Донского казачьего войска генерал А.П. Богаевский, а командование фронтом перешло к командующему Донской армией генералу В.И. Сидорину. Но все это было безрезультатно: собравшийся в январе 1920 года общий Всеказачий Верховный Круг (с представителями Дона, Кубани, Терека, Астрахани и других хозяев) не был настроен торговаться с командующими ВСЮР по поводу очередных обещаний земельных реформ и народных собраний. Действительно, Верховный Круг выглядел как возрождение сепаратистского Объединенного правительства Юго-Восточного союза казачьих войск, которое Добровольцы с трудом удерживали в узде с момента прибытия на юго-восток два года назад. Было очевидно, что жесткое обращение Деникина с Кубанской Радой в ноябре 1919 года (когда он арестовал десять ее членов и заставил атамана А.П. Филимонова уйти в отставку) не изгнало из нее мысли о сепаратизме, а внезапное увольнение в конце февраля 1920 года любимого (пусть и непокорного) генерала Шкуро от командования Кубанской армией принесло ему мало друзей в Екатеринодаре (даже если Шкуро действительно часто выступал там против кубанского сепаратизма). Примерно в это время, как отмечал один британский офицер, казачьи ряды в ВСЮР внезапно начали редеть:

Постепенно их войска уходили в свои деревни, исчезая по одному, по двое и группами по ночам, или просто разворачивались перед отчаянными глазами своих офицеров и уходили иногда целыми отрядами, ротами или даже полками, устав от боев, бесхозяйственности и подавляющей силы красных. Никто не мог их остановить.

К тому же, как и в Сибири Колчака, в конце 1919 года, после развала Русской армии, возник ряд антибелых эсеровских организаций (Политический центр, Комитет по созыву Земского собора и др.), то в начале 1920 года неожиданный второй расцвет демократической контрреволюции охватил значительную часть тыла ВСРП, особенно в лесистых холмах приморского Причерноморья Северного Кавказа, где таились тысячи дезертиров и беженцев из всевозможных армий гражданской войны, вольно организованных беглыми эсерами (в частности, В.Н. Самарин-Филипповский и полковник Н. В. Воронович, первый - давний эсер, второй - офицер царской эпохи с эсеровскими симпатиями) и вокруг живописного курортного города Сочи на юге. Это самозваное "зеленое" движение координировалось с ноября 1919 года объединенным Черноморским комитетом освобождения.