The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Вопреки надеждам коминтерновских делегатов в Москве, которые, подобно Розмеру, с нетерпением разворачивали красные флаги на запад, к Берлину, на большой карте Европы, польские рабочие и крестьяне сплотились ради национального дела и оказали сопротивление русскому вторжению, а не бросились подписывать братский союз со своими советскими братьями "над трупом польской буржуазии", как предсказывал Троцкий еще в апреле. Действительно, по мере продвижения советских войск десятки тысяч патриотов-добровольцев пополнили ряды польской армии к середине августа по меньшей мере до 120 000 человек (что равнялось совокупной численности Западного и Юго-Западного фронтов красных), а советские командиры могли по пальцам пересчитать количество поляков, перешедших на сторону большевиков. На этом этапе Польше очень помогло реанимированное участие союзников (в том числе польско-американской добровольческой эскадрильи Костюшко и французской военной миссии под командованием генерала Максима Вейгана, в которой служил Шарль де Голль), которое смешивало символическое с оперативно решающим. Между тем, весомое преимущество защитникам дало легкомыслие, которое вновь охватило советских командиров, военных планировщиков и политиков, как только в их ноздри ударил аромат славной революции. На этот раз вину можно было бы возложить (и возложили) на Егорова и его главного военного комиссара Иосифа Сталина, которые продолжали сосредоточенно натравливать конницу Буденного на Львов, вместо того чтобы перенаправить силы красных казаков на север, на помощь Тухачевскому, когда его армейская группа приближалась к Варшаве. Но силы Тухачевского также продвинулись слишком рано, слишком далеко и слишком быстро, чтобы сохранить адекватные коммуникации со своим тылом или позволить армиям Юго-Западного фронта продвинуться достаточно далеко на север, чтобы оказать существенную помощь Варшаве, даже если бы они быстро наводнили Львов (что, в конце концов, было четким указанием Главкома Каменева, сделанным еще 13 августа 1920 года). Следствием этого стало то, что, хотя внушительный 3-й кавалерийский корпус красных (под командованием G.D. Гая) ворвался через Вислу уже 10 августа 1920 года и угрожал развернуться для атаки Варшавы с запада, польская 1-я армия (под командованием генерала Францишека Латыника) смогла противостоять главному советскому наступлению с востока, блокировав силы Тухачевского у Радзымина (13 августа), а контратака польской 5-й армии (под командованием генерала Владислава Сикорского) остановила 3-ю и 15-ю красные армии у Насельска 14-15 августа 1920 года.

Затем в бой вступили дополнительные польские силы, в том числе Резервная армия, которые прорвались на север через манящий разрыв между двумя советскими фронтами и угрожали отрезать чрезмерно разросшуюся голову группы Тухачевского. Легендарное впоследствии "Чудо на Висле" поляков было завершено, а марионеточные правительства, которые большевики готовились установить в советской Западной Украине (Галревком) и советской Польше (Полревком), остались в тылу и вскоре были дестабилизированы. Оставшиеся силы Тухачевского в совершенно хаотичном порядке отступили на восток, оставив всю восточную Польшу, Литву и большую часть западной Белоруссии, покинув даже линию реки Неман в конце сентября и сдав Минск 15 октября 1920 года.

* * *

Этот уход красных подарил белорусским националистам кратковременный мираж независимого государства, которое создавали прибалтийские народы на севере и (безуспешно) украинцы на юге. Белорусская демократическая республика под руководством самопровозглашенного социал-демократического президента Яна Серады (ветерана русской армии в чине полковника) была провозглашена участниками белорусского национального движения в Минске еще 9 марта 1918 года, когда регион был оккупирован немецкими войсками. Однако претензии Белорусской республики на государственность были несколько сомнительны: у нее не было ни конституции, ни определенной территории, ни собственных вооруженных сил, и она не была признана ни одной из крупных держав. Кроме того, как и в Украине, белорусы составляли явное меньшинство в крупных городах, включая Минск (где их было больше, чем евреев). Когда в декабре 1918 года немецкие войска отступили из региона (а Красная Армия продвинулась вглубь), ее правящий совет, Белорусская Рада, отступил в Гродно (Гродно) в Литве (хотя Серада предпочла остаться на советской территории).