The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

Несмотря на их достижения, реальность заключалась в том, что между "кастовой Индией" и "классовой Британской Индией" Британская империя всегда была для Сассунов "международным, но закрытым миром". Светлокожие багдадские евреи могли подняться выше, чем темнокожие индийские, но они "всегда были ниже британцев, чьи школы они посещали и чьего гражданства добивались".

В принципе, британцы благоволили к меньшинствам в своих колониях - их зависимость от колониального правителя обеспечивала их лояльность, и евреи , несомненно, были заметным меньшинством. Исследование евреев-сефардов, живущих в Гонконге, показывает, что, хотя "иудейско-арабское происхождение приводило к социальной, экономической и политической изоляции", идентификация с британской элитой и ее особенностями была "средством преодоления этой изоляции". Такие семьи, как Сассуны, вступали в союз с британцами и извлекали выгоду из британского правления, в результате чего перед ними открывались коммерческие возможности не только в Индии, но и в других колониях. " Таким образом, несколько элитных багдадских семей довольно быстро перешли из статуса "чужеземных первопроходцев" в разряд ключевых коммерческих собеседников британцев". Изменения, произошедшие за относительно короткий период, были ошеломляющими; даже в 1865 году Сассуны чувствовали, что живут в balad al-ingliz (английском государстве), и понимали, что в своих делах они должны придерживаться английских правил. Более тридцати лет спустя, когда большинство Сассунов обосновались в Англии, Индия все еще оставалась для некоторых из них домом и воспринималась как таковой. В письме Фархе, которая собиралась уехать в Англию, один из сотрудников заверил ее, что вся почта будет сохранена, "пока вы благополучно не вернетесь лил-ватан [на родину]". Однако далее он написал, что отправит своего сына в Лондон изучать инженерное дело, и, скорее всего, мальчик останется там после учебы. Англия была страной возможностей, и в этом не было никакого противоречия. Если бы их спросили, большинство членов семьи вплоть до начала двадцатого века назвали бы себя прежде всего багдадскими евреями. В основе этой идентичности лежали узы, "связанные между собой еврейскими верованиями и религиозными обычаями", общий язык и более чем двухтысячелетняя история.

Эта связь нашла свое выражение в благотворительной деятельности Сассунов в пользу багдадских общин на Дальнем Востоке, а также евреев, все еще остававшихся в Багдаде. Когда в 1889 году последние подверглись спорадическим нападениям, семья попыталась помочь жертвам и их семьям, а также оказать давление в Лондоне на султана, чтобы исправить ситуацию - с успехом, как Альберт докладывал Сулейману:

Что касается наших людей в Багдаде, то мы получили хорошие новости о том, что султан уволил губернатора, да будет запятнано его имя. Я надеюсь, что наши братья там не прибегнут к каким-либо мерам, которые разожгут гнев масс, демонстрируя свой восторг по поводу увольнения губернатора.

С другой стороны, их критиковали за то, что они не помогали евреям в других странах. Когда в конце XIX века евреям Иерусалима потребовалась помощь, поскольку в Святую землю стали прибывать русские и йеменские евреи, барон Эдмонд де Ротшильд заявил, что будет помогать только ашкеназским (европейским) евреям, и удивился, почему Сассуны не помогают своим братьям сефардам.

Однако, как мы увидим, в Бомбее или Калькутте было гораздо легче защищать свои традиции, религию и гордость за свое багдадское наследие, чем в Англии. Там эти оплоты идентичности быстро разрушались.

 

ПУТЬ К ВЕРШИНЕ