The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

Пышные свадьбы, которые неизбежно влекли за собой эти браки, были лишь самыми вопиющими примерами того, как семьи тратили капитал, чтобы интегрироваться в британское и европейское общество. Балы и вечеринки, которые они давали и посещали, свадьбы и ужины, которые они устраивали в своих домах неделю за неделей, требовали больших физических и финансовых резервов, и их траты на то и другое гарантировали, что не было ни одного номера Vanity Fair, "Еженедельной выставки политических, социальных и литературных товаров", в котором не было бы Сассунов, дающих или участвующих в какой-либо вечеринке. Летом дом Альберта в Брайтоне был местом, где можно было побывать, и "большое количество людей пользовалось гостеприимством Сассунов". Это началось с Альберта, и другие Сассуны последовали его примеру и стали жить там, в основном в качестве второго дома. " Мистер и миссис Сассун устроили очень большую вечеринку на Пасху" в своем брайтонском доме, хотя погода была "капризной" с "бушующими" ветрами в пасхальный понедельник. Даже на посольских приемах они были частью сцены; на ужине в австрийском посольстве было упомянуто, что миссис Сассун и миссис Оппенгейм "были безмерно восхищены". Когда лондонский ежемесячник The Lady's Realm опубликовал статью о лондонском сезоне, он спросил: "Кто же тогда великие лондонские артисты?". Ответ, конечно же, был таков: Сассуны и Ротшильды.

Пресса не всегда была благосклонна - когда один из Сассунов устроил бал в Новом клубе, а не у себя дома, Vanity Fair заметил: "Двести гостей с трудом заполнили зал, и это называлось танцами", - но она признавала, что состав аристократии меняется. В комментарии о светской жизни в 1882 году Vanity Fair, не впечатленный перспективами предстоящего сезона, утверждал: "Фактически, остался только один класс, к которому общество может обращаться за развлечениями и гостеприимством, и это класс больших денег, тех, чье богатство проистекает в большей или меньшей степени из коммерческих источников, совершенно независимых от земли". Миллионеры, такие как Сассуны, Оппенгеймеры, Ротшильды и Уилсоны, были единственными семьями, на которые "общество может возлагать свою веру и надежды". К тому времени лондонский Сити стал средоточием богатства и "важнейшей географической единицей", и почти все состоятельные люди занимались торговлей.

Вечеринки и показные торжества, конечно, не ограничивались Лондоном. В Бомбее шестнадцатилетняя Рейчел, дочь Сулеймана и Фархи, вела дневник светских мероприятий, в котором в клинических выражениях описывала "бал с лентами в Доме правительства", состоявшийся 7 февраля 1893 года:

В зале было 350 гостей: ни одного местного жителя, кроме персидского консула. Леди Харрис была одета в старое атласное платье с очень короткими пышными рукавами, на талии - черные ленты вперемешку с белыми. Очень простое. Эллен Смит была одета в белый шелк с сиреневыми лентами. Простенькое. На миссис Будген был белый шелк с желтыми лентами. Миссис Акворт была одета в белый шелк с красными, зелеными и розовыми бантами. Она очень крепкая. Миссис Габбай была одета в белый шелк с цветными лентами. Уродливая. Миссис Форгетт была одета в черное с красными бантами. Очень простое.

Подросток записывала визиты и регулярные встречи с губернатором Бомбея и его супругой, лордом и леди Харрис. В менее критичной, но не менее наблюдательной манере она написала об обстановке на одном из таких званых обедов в доме своих родителей:

Ма сделала 4 маленьких деревянных столика, расставила их по центру, накрыла их белым шелком с серебряными полосками и поставила на них маленькие золотые блюда (столы были накрыты), а на каждом конце стола поставила по 2 огромных букета цветов и маленькие вазочки. На шелке были разбросаны большие брызги девичьего волоса. Это было прекрасно.

В дневнике аккуратно отмечено, что некоторые из этих высокопоставленных лиц знали и уважительно относились к еврейским законам о субботе: "Когда мама прощалась с Е.П. [Ее Превосходительством леди Харрис], [леди Харрис] сказала, что ей жаль, что [запланированный] праздник приходится на пятницу, но она ничего не может с этим поделать, так как приближается Великий пост, и тогда епископ рассердится".