The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

В 1870-х годах лондонское отделение David Sassoon & Co. достигло своего рода паритета с бомбейским в порядке ранжирования фирмы; позже оно займет главенствующее положение. Еще до переезда Альберта крупные денежные суммы переводились из Бомбея в Лондон, а не наоборот. ( Перевод 49 053 фунтов стерлингов в конце января 1874 года - типичный пример). Лондон взимал с филиалов и партнеров фирмы плату за расходы, которые несла компания: одну плату с коллективных партнеров, другую - с каждого отдельного партнера, за исключением председателя Альберта. Среди партнеров Сулейман был самым активным в торговле опиумом, и большая часть отчетности касалась его покупок и продаж. Каждую неделю в Гонконг из Бомбея или Калькутты прибывали партии из 25-30 сундуков опиума, в основном мальвы, для продажи в разных местах Китая. Даже в конце 1880-х годов количество закупаемых сундуков было довольно большим; в 1889 году Альберт сообщил брату, что они купили 3600 сундуков из Патны и Бенареса, и сказал: "С Божьей помощью мы рассчитываем получить приличную прибыль".

Каждый филиал собирал доходы и оперативно отправлял их обратно в главный офис в Бомбее (пока что). В конце каждого месяца, а затем и каждого года вычитались и начислялись суммы. Если какой-либо офис задерживал отправку доходов, Бомбей приходил в ярость и рассылал краткие записки, чтобы ускорить перевод. Счетные записки мало что говорят о прибыли или убытках, понесенных каждым сундуком, но дают представление о поразительных масштабах: За 1873 год Гонконгский дом получил кредит в размере 4 572 513 рупий и дебет в размере 5 525 056 рупий. Разница почти в миллион рупий складывалась из всех расходов, включая зарплату служащих, расходы и внутренние сборы в размере 4-5 процентов на капитал, используемый каждым офисом. Это не означает, что в том году Дом Гонконга потерял деньги. Отнюдь.

 

НОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

Возможно, самым явным признаком того, что Сассуны перешли от Азии к Англии, стала свадьба. В Бомбее брак скрепил как идентичность Сассунов как багдадских евреев, так и их отношения с другими коммерческими семьями. Браки между евреями и неевреями в середине XIX века и так были редкостью, но возможности Сассунов были еще более ограничены их желанием сохранить свое отличие от касты коренных евреев , и если супруга не удавалось найти в Индии, семья обращалась к Багдаду. Браки внутри общин играли важную роль в поддержании наследия и традиций в обществе, особенно в диаспорах. Однако по мере того, как звезда семьи восходила, браки с именитыми еврейскими семьями из дальних стран открывали возможности войти в высшее общество Англии. Как и в других общинах, "члены этих больших кланов создавали брачные союзы, и... эти союзы определяли их экономические инвестиции".

 

Первый из этих браков, отразивший международный статус семьи и укрепивший его, состоялся в Триесте 19 января 1873 года, когда Артур женился на Эжени Луизе Перуджиа, представительнице старинной еврейской семьи из Триеста. Луиза, которую неизменно называли миссис Артур, стала известной светской львицей в Лондоне, устраивая множество незабываемых вечеринок, а когда восемь лет спустя ее сестра Мари вышла замуж за Леопольда де Ротшильда, собрав в Лондоне родственников из Вены и Парижа, она устроила свадебный завтрак для жениха и невесты в доме на Альберт Гейт, который она делила с Артуром. Тремя днями ранее Артур устроил роскошный бал, на котором присутствовали принц Уэльский и многие члены семьи Ротшильдов, и хотя в день самой свадьбы Лондон накрыла снежная буря, на ней было не меньше гостей. Среди доброжелателей в синагоге на Грейт-Портленд-стрит был и их друг принц Уэльский, впервые посетивший еврейское место поклонения. Принц был в числе подписавших кетубу (еврейский свадебный договор) и поднял тост за пару на свадебном приеме, на котором также присутствовал Бенджамин Дизраэли, бывший премьер-министр. Представители аристократии восхищались итальянкой Луизой как "блестящей хозяйкой, обладающей "магнолиевым цветом лица и каштановыми локонами, великолепными бриллиантами и французским шеф-поваром". "

В резком контрасте с традиционными багдадскими свадьбами, , похоже, мало задумывались об условиях приданого Луизы, и хотя Дэвид Сассун и Ко позже будут торговать с братом невесты, то, что брак с семьей Перуджи действительно предлагал Сассунам, было вступление в ряды европейской аристократии. Это была жизнь, к которой они привыкли. Гораздо более традиционным был брак Мозель, младшей дочери Давида, с раввином Яковом Хаимом, который был старше ее на двадцать лет, в том же году, также в Лондоне. В удручающе функциональном письме Рубен сообщил Сулейману подробности о ее приданом:

На свадьбу нашей сестры, Мозель, мы дали приданое в размере 10 000 фунтов стерлингов (1 миллион фунтов стерлингов сегодня) и договорились с ее мужем о том, что он положит аналогичную сумму в фонд. Таким образом, большая часть приданого не будет потрачена. Одновременно мы передали Мозель ее долю в завещании нашего отца, да будут благословенны его имя и память.