The Story of Civilization 01

В императорских кругах Нары и Киото сочинение танка стало аристократическим спортом; женское целомудрие, за которое в Древней Индии требовали слона, при этих дворах часто удовлетворялось тридцатью одним слогом поэзии, искусно переделанной.12 Для императора было обычным делом развлекать своих гостей, раздавая им слова, из которых можно было сложить поэму;13 А в литературе того времени вскользь упоминается, что люди разговаривали друг с другом в стихах-акростихах или декламировали танка, прогуливаясь по улицам.14 Периодически, в разгар эпохи Хэйан, император устраивал поэтические состязания или турниры, в которых до пятнадцатисот кандидатов соревновались перед учеными судьями в составлении эпиграмм танка. В 951 году для управления этими поединками было создано специальное Бюро поэзии, а произведения, победившие в каждом конкурсе, были переданы на хранение в архив этого учреждения.

В XVI веке японская поэзия почувствовала себя виноватой в длиннотах и решила сократить танка - первоначально это было завершение одним человеком стихотворения, начатого другим, - до хокку - "одного изречения" из трех строк, состоящего из пяти, семи и пяти слогов, или семнадцати в целом. В эпоху Генроку (1688-1704) сочинение этих хокку стало сначала модой, а затем и поветрием; ведь японский народ похож на американский в эмоционально-интеллектуальной чувствительности, которая обусловливает быстрый взлет и падение ментальных стилей. Мужчины и женщины, купцы и воины, ремесленники и крестьяне пренебрегали делами жизни, чтобы соответствовать эпиграммам хокку, построенным в мгновение ока. Японцы, для которых азартные игры - любимая страсть, ставили такие большие деньги на состязаниях по сочинению хокку, что некоторые предприимчивые души делали из них бизнес, ежедневно обкрадывая тысячи почитателей, пока наконец правительство не было вынуждено устроить облаву на эти поэтические курорты и запретить это новое наемное искусство.15 Самым выдающимся мастером хокку был Мацура Басё (1643-94), чье рождение, по мнению Ёнэ Ногути, "стало величайшим событием в наших японских летописях".16 Басё, молодой самурай, был так глубоко тронут смертью своего господина и учителя, что оставил придворную жизнь, отказался от всех физических удовольствий, отдался странствиям, медитации и учению и выразил свою тихую философию во фрагментах поэзии о природе, высоко почитаемых японскими литераторами как совершенные образцы сосредоточенного внушения:

Старый пруд,

Да, и звук лягушки, прыгающей в воду.

Или

Стебель травы, на котором

Муха-дракон эссе на свет.17

III. ПРОЗА

1. Художественная литература

Госпожа Мурасаки - "Повесть о Гэндзи" - превосходство - поздняя японская художественная литература - юморист

Если японские стихи слишком кратки для западного ума, мы можем утешиться японским романом, чьи шедевры достигают двадцати, а иногда и тридцати томов.18 Самый известный из них - "Гэндзи моногатари" (буквально и неоспоримо - "Сплетни о Гэндзи"), который в одном издании занимает 4 234 страницы.19 Этот восхитительный роман был написан около 1001 года н. э. госпожой Мурасаки-но Сикибу. Родом из древнего рода Фудзивара, она вышла замуж за другого Фудзивара в 997 году, но через четыре года осталась вдовой. Она заглушила свое горе, написав исторический роман в пятидесяти четырех книгах. Заполнив всю бумагу, которую смогла найти, она кощунственно наложила руки на священные сутры буддийского храма и использовала их для рукописи;20 Даже бумага когда-то была роскошью.

Герой сказки - сын императора от его любимой наложницы Кирицубо, которая настолько красива, что все остальные наложницы завидуют ей и дразнят до смерти. Мурасаки, возможно, преувеличивая способность мужчины к преданности, представляет императора безутешным.

Шли годы, а император все не забывал свою потерянную госпожу; и хотя во дворец приводили многих женщин в надежде, что он сможет насладиться ими, он отвернулся от всех них, считая, что в мире нет никого, подобного той, которую он потерял. . . . Он постоянно жалел, что судьба не позволила им исполнить клятву, о которой они говорили утром и вечером, - клятву, что их жизни должны быть похожи, как птицы-близнецы на одном крыле, как деревья-близнецы на одной ветке.21

Гэндзи вырастает в лихого принца, у которого больше внешности, чем морали; он переходит от одной любовницы к другой с многогранностью Тома Джонса и превосходит этого традиционного героя своим безразличием к полу. Он - женское представление о мужчине - весь в чувствах и соблазнах, вечно задумчивый и томящийся то по одной, то по другой женщине. Время от времени "в великом несчастье он возвращался в дом своей жены".22 Госпожа Мурасаки с восторгом рассказывает о его приключениях и оправдывает его и себя с неотразимым изяществом: