The Story of Civilization 01

В то же время японцы заимствовали свою письменность и систему образования у варваров-китайцев. Их язык был своеобразным, предположительно монгольским и родственным корейскому, но не заимствованным из этого или какого-либо другого известного языка. От китайского он особенно отличался тем, что был многосложным и агглютинативным, но при этом простым; в нем было мало придыхательных, нет гуттуральных, нет сложных и конечных согласных (кроме n), и почти все гласные были мелодично долгими. Грамматика также представляла собой естественную и простую систему; она обходилась без числа и рода в существительных, степеней сравнения в прилагательных и личных склонений в глаголах; в ней было мало личных местоимений и совсем не было относительных местоимений. С другой стороны, в прилагательных и глаголах присутствовали склонения отрицания и настроения, вместо предлогов использовались хлопотные "постпозиции" - модифицирующие суффиксы, а сложные почетные обращения типа "ваш покорный слуга" и "ваше превосходительство" заняли место первого и второго личных местоимений.

Язык обходился без письменности, по-видимому, до тех пор, пока корейцы и китайцы не принесли это искусство в Японию в первые века нашей эры; а затем японцы в течение сотен лет довольствовались тем, что выражали свою по-итальянски красивую речь в идеограммах Среднего царства. Поскольку для каждого слога японского слова нужно было использовать полный китайский иероглиф, японское письмо в эпоху Нара было едва ли не самым трудоемким из всех известных. В девятом веке закон экономии, определяющий многое в филологии, принес Японии две упрощенные формы письма. В каждой из них китайский иероглиф, сокращенный до скорописи, использовался для обозначения одного из сорока семи слогов, составляющих разговорную речь Японии; и этот слоговый каталог из сорока семи иероглифов служил вместо алфавита.* Поскольку значительная часть японской литературы написана на китайском языке, а большая часть остальных произведений написана не популярным слоговым алфавитом, а сочетанием китайских иероглифов и родных алфавитов, немногие западные ученые смогли освоить ее в оригинале. Поэтому наши знания о японской литературе фрагментарны и обманчивы, а наши суждения о ней мало что значат. Иезуиты, уязвленные этими языковыми барьерами, сообщали, что язык островов был изобретен дьяволом, чтобы помешать проповеди Евангелия японцам.*2

Письменность долгое время оставалась роскошью высших классов; вплоть до второй половины XIX века не предпринималось никаких попыток распространить это искусство в народе. В эпоху Киото богатые семьи содержали школы для своих детей, а императоры Тенчи и Момму в начале VIII века основали в Киото первый японский университет. Постепенно под контролем правительства сложилась система провинциальных школ, выпускники которых могли поступить в университет, а выпускники университета, сдавшие необходимые экзамены, получали право занимать государственные должности. Гражданские войны раннефеодального периода подорвали этот образовательный прогресс, и Япония пренебрегала умственными искусствами, пока сёгунат Токугава не восстановил мир и не стал поощрять обучение и литературу. Иэясу был потрясен, обнаружив, что девяносто процентов самураев не умеют ни читать, ни писать.5 В 1630 году Хаяси Разан основал в Йедо школу государственного управления и конфуцианской философии, которая впоследствии превратилась в Токийский университет; а Кумадзава в 1666 году основал в Сидзутани первый провинциальный колледж. Разрешив учителям носить меч и носить звание самурая, правительство побудило студентов, врачей и священников открывать частные школы при домах или храмах для получения начального образования; в 1750 году таких школ было восемьсот, в них обучалось около сорока тысяч человек. Все эти учебные заведения предназначались для сыновей самураев; купцам и крестьянам приходилось довольствоваться популярными лекторами, и только зажиточные женщины получали какое-либо формальное образование. Всеобщее образование в Японии, как и в Европе, должно было дожидаться потребностей и принуждений индустриальной жизни.6

 

II. ПОЭЗИЯ

"Манъёсю"-"Кокинсю"-характеристики японской поэзии-примеры-игра в поэзию-"хокка"-игроки

Самая ранняя японская литература, дошедшая до нас, - это поэзия, и самые ранние японские стихи, написанные местными учеными, считаются лучшими. Одна из самых древних и знаменитых японских книг - "Манъёсю", или "Книга десяти тысяч листьев", в которой два редактора собрали в двадцать томов около 4500 стихотворений, созданных за предыдущие четыре столетия. Здесь, в частности, представлены произведения Хитомаро и Акахито, главной поэтической славы эпохи Нара. Когда его возлюбленная умерла, и дым от погребального костра поднялся на холмы, Хитомаро написал элегию, более краткую, чем "Памяти":

О, это мой возлюбленный, облако, которое бродит

В овраге

В глубоком уединении горы Хатсузе?7