The Story of Civilization 06

Павел не остановил протестантизм и не провел никаких существенных реформ, но он оживил папство и вернул ему величие и влияние. Он до конца оставался папой эпохи Возрождения. Он поощрял и финансировал работы Микеланджело и других художников, украшал Рим новыми зданиями, украсил Ватикан Залом Регия и Капеллой Паолина, участвовал в блестящих приемах, приглашал к своему столу прекрасных женщин, принимал при своем дворе музыкантов, буффонов, певиц и танцовщиц;10 Даже в свои восемьдесят лет этот Фарнезе не был баловнем. Тициан передал его нам в серии сильных портретов. На лучшем из них (в Неаполитанском музее) семидесятипятилетний понтифик еще крепок, его лицо изборождено проблемами государства и семьи, но голова еще не склонилась перед временем. Три года спустя Тициан написал почти пророческую картину (также в Неаполе), изображающую Павла и его племянников Оттавио и Алессандро; Папа, теперь согбенный и изможденный, кажется, подозрительно спрашивает Оттавио. В 1547 году сын Павла Пьерлуиджи был убит: В 1548 году Оттавио восстал против отца и заключил соглашение с врагами Павла о превращении Пармы в императорскую вотчину. Старый Папа, побежденный даже своими детьми, предался смерти (1549).

Юлий III (1550-55) неправильно назвал себя; в нем не было ничего от мужественности, силы и грандиозных целей Юлия II; скорее, он возобновил легкие пути Льва X и наслаждался папством с приятной расточительностью, как будто Реформация умерла вместе с Лютером. Он охотился, держал придворных шутов, играл на крупные суммы, покровительствовал корриде, сделал кардиналом пажа, который ухаживал за его обезьянкой, и в целом дал Риму последний вкус язычества эпохи Возрождения в морали и искусстве.11 За пределами Порта-дель-Пополо он велел Виньоле и другим построить для него красивую виллу папы Джулио (1553) и сделал ее центром художников, поэтов и празднеств. Он мирно приспособился к политике Карла V. Он несвоевременно заболел подагрой и пытался вылечить ее постом; этот папский эпикуреец, похоже, умер от воздержания,12 или, как говорят другие,13 от рассеянности.

Папа Марцелл II был почти святым. Его нравственная жизнь была безупречной, благочестие - глубоким, назначения - образцовыми, усилия по реформированию Церкви - искренними; но он умер на двадцать второй день своего понтификата (5 мая 1555 года).

Как бы давая понять, что Контрреформация достигла папства, кардиналы возвели к власти душу и голос реформаторского движения в Церкви, аскета Джованни Пьетро Караффа, принявшего имя Павел IV (1555-59). К семидесяти девяти годам он был непоколебим в своих взглядах и посвятил себя их реализации с твердостью воли и интенсивностью страсти, едва ли свойственной человеку его лет. "Папа, - писал флорентийский посол, - человек из железа, и камни, по которым он ходит, испускают искры".14 Он родился в окрестностях Беневенто и носил в своей крови жар южной Италии, а в его глубоко запавших глазах, казалось, всегда горел огонь. Его нрав был вулканическим, и только испанский посол, поддерживаемый легионами Алвы, осмеливался перечить ему. Павел IV ненавидел Испанию за то, что она овладела Италией; и как Юлий II и Лев X мечтали изгнать французов, так и первой целью этого энергичного восьмидесятилетнего человека было освобождение Италии и папства от испано-имперского господства. Он осудил Карла V как тайного атеиста,15 сумасшедшего сына сумасшедшей матери, "калеку душой и телом";16 Он клеймил испанский народ как семитские отбросы,17 и поклялся никогда не признавать Филиппа вице-королем Милана. В декабре 1555 года он заключил договор с Генрихом II Французским и Эрколе II Феррарским о вытеснении всех испанских и императорских войск из Италии. В случае победы папство должно было получить Сиену, французы - Милан, а Неаполь - папскую вотчину; и Карл, и Фердинанд должны были быть низложены за принятие протестантских условий в Аугсбурге.18