The Story of Civilization 06

Трудно судить об эффекте этой цензуры. Паоло Сарпи, бывший монах и антиклерикал, считал Индекс "самым прекрасным секретом, который когда-либо был открыт для ... превращения людей в идиотов". 26 Вероятно, он стал одной из причин интеллектуального упадка Италии после 1600 года и Испании после 1700 года, но экономические и политические факторы были важнее. Свободная мысль, по мнению самого энергичного английского историка, лучше выживала в католических, чем в протестантских странах; абсолютизм Писания, навязанный протестантскими богословами, оказался до 1750 года более губительным для независимых исследований и спекуляций, чем индексы и инквизиция церкви.27 Как бы то ни было, гуманистическое движение угасло, как в католических, так и в протестантских странах. Акцент на жизни в литературе ослаб, изучение греческого языка и любовь к языческой классике угасли, а торжествующие богословы осудили итальянских гуманистов (не без оснований) как высокомерных и беспутных неверных.

Цензура книг соблюдалась слабо, пока Павел IV не поручил ее инквизиции (1555). Это учреждение, впервые созданное в 1217 году, утратило свою силу и авторитет под влиянием снисходительности пап эпохи Возрождения. Но когда последняя попытка примирения с протестантами провалилась в Ратисбоне, протестантские доктрины появились в самой Италии, даже среди духовенства, и целые города, такие как Лукка и Модена, оказались под угрозой перехода в протестантство,28 Кардинал Джованни Караффа, Игнатий Лойола и Карл V выступили за восстановление инквизиции. Павел III уступил (1542), назначил Караффу и еще пять кардиналов для реорганизации этого института и уполномочил их делегировать свои полномочия конкретным церковникам по всему христианству. Караффа действовал со свойственной ему суровостью, создал штаб-квартиру и тюрьму и установил правила для своих подчиненных:

1. Когда вера под вопросом, нельзя медлить, но при малейшем подозрении необходимо со всей быстротой принимать строгие меры.

2. Не следует оказывать знаки внимания ни одному князю или прелату, каким бы высоким ни было его положение.

3. Крайне сурово следует относиться к тем, кто пытается укрыться под защитой какого-либо владыки. Только к тому, кто совершает пленарную исповедь, следует относиться с мягкостью и отеческим состраданием.

4. Ни один человек не должен унижать себя, проявляя терпимость к еретикам любого толка, и прежде всего к кальвинистам.29

Павел III и Марцелл II сдерживали пыл Караффы и оставляли за собой право на помилование в случае апелляции. Юлий III был слишком беспечен, чтобы вмешаться в дела Караффы, и во время его понтификата в Риме было сожжено несколько еретиков. В 1550 году новая инквизиция приказала судить любого католического священнослужителя, который не проповедовал против протестантизма. Когда Караффа сам стал Павлом IV, учреждение было приведено в полную готовность, и при его "сверхчеловеческой строгости", по словам кардинала Серипандо, "инквизиция приобрела такую репутацию, что ни от одного другого судебного места на земле нельзя было ожидать более ужасных и страшных приговоров". 30 Юрисдикция инквизиторов распространялась на богохульство, симонию, содомию, многоженство, изнасилование, сводничество, нарушение церковных предписаний о посте и многие другие правонарушения, не имевшие ничего общего с ересью. Снова процитируем великого католического историка:

Поспешный и легковерный Папа с готовностью внимал любому доносу, даже самому абсурдному..... . Инквизиторы, постоянно подстрекаемые Папой, учуяли ересь в многочисленных случаях, когда спокойный и осмотрительный наблюдатель не обнаружил бы и следа .... . . Завистники и клеветники усердно подхватывали подозрительные слова, сорвавшиеся с уст людей, которые были твердыми столпами Церкви против новаторов, и выдвигали против них необоснованные обвинения в ереси..... . Началось настоящее царствование террора, которое наполнило страхом весь Рим.31