The Story of Civilization 08

Нравственный человек - это загадка. В нем проявляются или скрываются все виды порока. "Человек - это только маскировка, лжец и лицемер, как для себя, так и для других". 55 "Все люди от природы ненавидят друг друга; в мире не может быть четырех друзей". 56 "Как пусто сердце человека и как полно экскрементов!" 57 И какое бездонное, ненасытное тщеславие! "Мы никогда не отправились бы в путешествие по морю, если бы не надеялись потом рассказать об этом. . . . Мы теряем жизнь от радости, когда люди говорят об этом. . . . Даже философы мечтают о поклонниках". 58 И все же величие человека заключается в том, что из своей злобы, ненависти и тщеславия он создал свод законов и морали, чтобы контролировать свое зло, а из своей похоти извлек идеал любви. 59

Страдания человека - еще одна загадка. Почему Вселенная так долго трудилась над созданием вида, столь хрупкого в своем счастье, столь подверженного боли в каждом нерве, горю в каждой любви, смерти в каждой жизни? И все же "величие человека велико в том, что он знает себя несчастным". 60

Человек - всего лишь тростник, самое слабое существо в природе; но он - мыслящий тростник.* Всей вселенной не нужно вооружаться, чтобы сокрушить его; достаточно пара, капли воды, чтобы убить его. Но когда вселенная сокрушит его, человек все равно будет благороднее того, кто его убивает, потому что он знает, что умирает, а о его победе вселенная ничего не знает. 61

Ни одна из этих загадок не находит ответа в разуме. Если мы доверимся только разуму, то обречем себя на пирронизм, который будет сомневаться во всем, кроме боли и смерти, а философия в лучшем случае станет рационализацией поражения. Но мы не можем поверить, что судьба человека такова, какой ее видит разум, - бороться, страдать и умирать, порождая других бороться, страдать и умирать, поколение за поколением, бесцельно, глупо, в смешном и избыточном ничтожестве. В глубине души мы чувствуем, что это не может быть правдой, что было бы величайшим из всех богохульств думать, что жизнь и вселенная не имеют смысла. Бог и смысл жизни должны ощущаться сердцем, а не разумом. "У сердца есть свои причины, которых не знает разум". 62 и мы правильно делаем, что прислушиваемся к своему сердцу, "возлагаем веру на чувство". 63 Ибо всякая вера, даже в практических вопросах, есть форма воли, направление внимания и желания". (Мистический опыт глубже, чем свидетельства органов чувств или доводы разума.

Какой же ответ дает чувство на загадки жизни и мысли? Ответ - религия. Только религия может вернуть смысл жизни и благородство человеку; без нее мы все глубже погружаемся в душевное разочарование и смертную тщету. Религия дает нам Библию; Библия рассказывает нам о грехопадении человека; только первородный грех может объяснить странный союз в человеческой природе ненависти и любви, звериной злобы и нашей жажды искупления и Бога. Если мы позволим себе поверить (каким бы абсурдным это ни казалось философам), что человек начал с божественной благодати, что он лишился ее в результате греха и что он может быть искуплен только божественной благодатью через распятого Христа, то мы обретем душевный покой, который никогда не дается философам. Тот, кто не может верить, проклят, ибо своим неверием он показывает, что Бог не решил дать ему благодать.

Вера - это разумное пари. Если допустить, что вера не может быть доказана, то какой вред вы понесете, если поставите на ее истинность, а она окажется ложной? "Вы должны заключать пари, это необязательно. . . Давайте взвесим, что мы выиграем и что потеряем, если поставим на то, что Бог существует... Если вы выиграете, вы выиграете все; если вы проиграете, вы не потеряете ничего. Тогда без колебаний ставьте на то, что Он существует". 64 Если поначалу вам трудно поверить, следуйте обычаям и ритуалам Церкви, как если бы вы верили. "Освящайте себя святой водой, совершайте мессы и так далее; простым и естественным путем это заставит вас поверить и отупит вас" (cela vous fera croire, et vous abêtira) - успокоит ваш горделиво-критический интеллект. 65 Ходите на исповедь и причастие; вы найдете в этом облегчение и укрепление. 66

Мы совершаем несправедливость по отношению к этой исторической апологии, позволяя ей закончиться на столь негероической ноте. Мы можем быть уверены, что Паскаль, когда он верил, делал это не как азартный игрок, а как душа, озадаченная и измученная жизнью, смиренно признавая, что его интеллект, блеск которого поражал друзей и врагов, не подходит для Вселенной, и находя в вере единственный способ придать смысл и прощение своей боли. "Паскаль болен, - сказал Сент-Бёв, - и мы должны всегда помнить об этом, читая его". 67 Но Паскаль ответил бы на это: Разве не все мы больны? Пусть тот, кто совершенно счастлив, отвергнет веру. Пусть отвергнет ее тот, кто довольствуется тем, что жизнь не имеет смысла, кроме беспомощной траектории от грязного рождения до мучительной смерти.