The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Шесть лет спустя, после того как еще двое британских мусульман средь бела дня зарубили насмерть Ли Ригби, барабанщика Королевского полка фузилеров, в Вулвиче (Лондон), премьер-министр-консерватор Дэвид Кэмерон вышел на ступени Даунинг-стрит и заявил: "Это было не просто нападение на Британию и на наш британский образ жизни. Это также предательство ислама и мусульманских общин, которые так много дают нашей стране. В исламе нет ничего, что оправдывало бы этот поистине ужасный акт". 4 В следующем году, отвечая на обезглавливание британского сотрудника гуманитарной организации в Сирии джихадистом британского происхождения, тот же премьер-министр сказал: "Они утверждают, что делают это во имя ислама. Это чепуха. Ислам - это религия мира. Они не мусульмане, они чудовища". 5.

СМИ также изо всех сил старались не обращать внимания на случившееся. На следующий день после убийства Ли Ригби на улицах Лондона двумя новообращенными, цитирующими Коран, британская Daily Telegraph - главная правоцентристская газета - заняла позицию Кэмерона. Один из обозревателей утверждал: "Человек с окровавленным ножом, говоривший в видеокамеру в Вулвиче, не имел никакой видимой повестки дня... все это не имело смысла". 6 Другой автор той же газеты написал: "Для меня вчерашний варварский теракт в Вулвиче был буквально бессмысленным. Все, что произошло, не имело никакого смысла... Там были ножи, вертолеты, оружие и тела. Это просто не имело никакого смысла". Далее следует длинный список событий, произошедших на месте происшествия, которые, по мнению автора, также не имели смысла. Он сказал "наши земли". Но у него был акцент юго-восточного Лондона. И это не имело никакого смысла... Все это не имело никакого смысла. Ничего из этого". Автор сделал грандиозный вывод: "Вчера был бессмысленный день". 7 На другом конце политического спектра политические комментарии в The Guardian предположили, что произошедшее было просто "обычным актом насилия". 8

Как и политики, большинство средств массовой информации в Европе в эти годы не проявляли особого желания ни понять, ни публично рассказать о том, что может происходить. Для прессы причины были очевидны: сочетание страха, трусости и интернализации угрозы. Политики тем временем не могли признать проблему, поскольку именно они несли ответственность за ее внедрение в Европу. На протяжении всех предшествующих десятилетий почти никто не задумывался об идеологии и убеждениях приезжающих людей и не проявлял особого любопытства. Политики и средства массовой информации в целом сводили к минимуму различия между исламом и любой другой верой. И все это время они настаивали на том, что решение проблемы, если она действительно существует, заключается в том, чтобы связать будущее европейских обществ с будущим ислама, поддержав "умеренных", чтобы "реформированный ислам" мог возобладать. Это, по мнению политиков, решит проблему как для Европы, так и для ислама в целом. Похоже, они не осознавали, что в истории ислама, начиная с мутазилитов в десятом веке и заканчивая иранцем Али Дашти в двадцатом, было много реформаторских движений и много реформаторски настроенных людей, и все они были побеждены силой, аргументами и апелляцией к авторитету фундаменталистов. В этот период европейские политики связывали будущее безопасности Европы с реформаторским движением, которое терпело неудачу на протяжении всей истории и, по крайней мере, могло потерпеть неудачу снова. И все же они не остановились в своем стремлении использовать этот аргумент. Выступая на конференции Консервативной партии в 2014 году, тогдашний министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй сделала то, что делал каждый политик , - подчеркнула миролюбие ислама и процитировала несколько своих любимых стихов из Корана. Увидев, с какой силой многие мусульмане готовы защищать свою веру, политический мейнстрим, похоже, стал делать вид, что религия ислама хотя бы отчасти истинна и является источником мудрости и руководства. К 2016 году один из ключевых союзников Ангелы Меркель, министр финансов Германии Вольфганг Шойбле, призвал к созданию "немецкого ислама".