The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Строя свое государство, Петр не терпел никакой оппозиции. Но и здесь он был прагматичен, прибегая к разным репрессивным мерам - от заученного игнорирования до беспощадного подавления. Он не отменил Боярскую думу, но позволил ей угаснуть. Он ждал двадцать лет после смерти последнего патриарха, прежде чем заменить его Святейший Синод. Он открыто преследовал раскольников, особенно старообрядцев, которые считали его олицетворением антихриста. Когда он столкнулся с оппозицией со стороны собственного сына, то принес его в жертву и тем самым поставил под угрозу свою собственную преемственность. Политика Петра, направленная на уничтожение реальной и потенциальной оппозиции и введение новой концепции лояльности государству, стала основной причиной того, что после его смерти Россия не пережила очередного смутного времени. Этот аспект его правления, несомненно, был особенно привлекателен для Сталина.

При Петре нестабильность ограничивалась придворными интригами и династическими склоками, но не ставила под угрозу центральные институты власти. Объединенная общими интересами и привилегиями вестернизированного образа жизни, правящая элита Петра сочетала старую боярскую аристократию с новыми людьми. Его "орлы", как называл их Пушкин, поддерживали и развивали его наследие. При их поддержке заложенные им институциональные основы оказались достаточно прочными, чтобы пережить сорок лет династических потрясений за престолонаследие, так называемую эпоху дворцовых революций с 1724 по 1762 год.

Екатерина II подхватила нити централизаторской административной политики Петра, свободно заимствуя административные методы, пропагандируемые немецкими камералистами и французскими философами. Она завершила процесс превращения страны в крупного игрока европейской государственной системы и закрепила за Россией первенство в борьбе за пограничные территории. Ее масштабная реформа губерний стала ответом на последнее крупное восстание казаков на российской границе (1773-1775). Его предводитель, Эмилиан Пугачев, донской казак-перебежчик, был также последним крупным мятежником в традиции самозванцев - претендентов на престол, выдававших себя за истинного царя, в данном случае за свергнутого и убитого мужа Екатерины, Петра III. Восстание Пугачева привлекало самые разные неустойчивые элементы на южных и юго-восточных рубежах России - от яицких казаков, татарских и калмыцких кочевников до старообрядческих поселенцев и недовольных крепостных. В своих полуграмотных манифестах Пугачев обещал свободу от государственного вмешательства и восстановление старых вольностей. Мощным элементом его призыва был крестьянский монархизм, то есть народная вера в то, что несправедливость в царстве может быть объяснена только присутствием на троне узурпатора (каковым и была Екатерина), в то время как истинный царь ищет свой законный трон среди верной массы своего народа. Эта оппозиция снизу контрастировала с потенциальной оппозицией сверху в виде дворцовой революции, существовавшей со времен смерти Петра Великого, которая привела Екатерину к власти. Таким образом, ее институциональные реформы развивались в двух направлениях. Она стремилась как усилить центральную власть над крестьянством и казачеством, особенно на границе, так и умиротворить дворянство, привлекая его к выполнению функций императорского правления в провинциях. Реорганизация губернской администрации в 1775 году воспроизвела структуру Правительствующего Сената, созданного Петром, и обеспечила местное дворянство наемными чиновниками. Устав о дворянстве 1785 года предоставил им корпоративные привилегии. Попытки привлечь дворян на губернскую службу и поселить их в загородных имениях были не слишком успешными. Привлекательность императорского двора и более перспективные возможности карьерного роста в армии и гражданской бюрократии оказались более сильными магнитами. Провинциальная Россия оставалась "управляемой", по выражению С. Фредерика Старра. Но это также означало, что, в отличие от айанов в Османской империи, венгерского дворянства, племенных вождей в Иране.

Местное дворянство в Цин, провинциальные дворяне в России никогда не оспаривали власть центра. Это не означало отсутствия политики. Рационализация и централизация сдерживались фаворитизмом и придворными интригами, включая заговоры с целью свержения непопулярных правителей.