The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Географическая граница между северной подзоной Кавказского перешейка и Понтийской степью проходила по реке Терек, которая отделяла пастбищные земли от предгорий склонов Кавказа, где кочевые миграции на протяжении тысячелетий создавали осколочную зону большой социальной и этнической сложности. Главный хребет Кавказских гор разделял северную и южную подзоны, но не служил барьером. Горы служили естественной защитой для побежденных, но не покоренных, и их было трудно подчинить, но они могли быть разделены вдоль прибрежных равнин Черного и Каспийского морей. Традиционный путь вторжения на Южный Кавказ пролегал вдоль западных берегов Каспия, где к югу от Баку долины рек Аракса и Куры были весьма благоприятными условиями для скотоводства и разведения шелка. Поколения завоевателей с севера зимовали на плодородных равнинах, окруженных высокими горами с обильными летними пастбищами. Некогда густонаселенная, о чем свидетельствуют остатки ирригационных систем, плодородная степь к XVIII веку превратилась в пастбищные земли для кочевников, которые каждую зиму мигрировали из Ирана. Типичная пограничная агломерация, племенная группа Шахсеван состояла из туркмен с сильной примесью курдов и других коренных жителей, подвергавшихся различными правителями "систематической политике дробления, рассеяния, перегруппировки и переселения". В конце XIX века им было запрещено пересекать российско-иранскую границу из-за столкновений с казаками. Но в это время происходила и другая трансграничная миграция: переселенцы-промышленники, которым предстояло сыграть ключевую роль в революционных движениях в российском и иранском Азербайджане.

Главным призом в пограничных войнах на Южном Кавказе была приграничная территория Азербайджана. В отличие от остальной части Ирана, Азербайджан был относительно густонаселенным, обладал высокой долей плодородных сельскохозяйственных земель и процветающей шелковой промышленностью. Преобладающим языком был тюркский, на персидском говорили только в городах высшие слои населения, хотя значительную часть населения составляли армяне-христиане и несториане. Главным центром городской жизни был Тебриз, возникший еще в тюрко-монгольские времена. Перестав быть столицей Сефевидов к концу XVI века, он оставался самым густонаселенным городом Ирана в XX веке и альтер-нативным центром власти.

 

Османско-иранско-русская дуэль

В османо-ирано-российской борьбе за пограничные территории Кавказского перешейка было примерно три этапа: с середины до конца XVI века, когда Россия была вынуждена временно выйти из борьбы; с начала XVI до начала XVII века, когда османы и иранцы разделили Азербайджан после нескольких длительных и дорогостоящих войн; и с начала восемнадцатого по начало девятнадцатого веков, когда Россия вернулась в регион, практически устранив Иран из соперничества, оттеснив османов и оставив мусульманский (азербайджанский) и христианский (армянский) народы разделенными между православной Россией и двумя исламскими державами. Эта слишком аккуратная хронология не всегда применима к истории коренных народов. Периодические опустошения и обезлюдение мелких христианских княжеств и королевств, а также мусульманских ханств происходили в другом ритме, способствуя длительной задержке возникновения движений за национальную независимость и окончательному обретению государственности в конце XX века.

В своих кампаниях по завоеванию Кавказского перешейка османские правители руководствовались коммерческими и религиозными интересами. Они стремились контролировать сухопутную торговлю шелком из Ирана и ежегодные маршруты паломничества из Транскаспии, а также установить контакт со своими братьями-суннитами среди узбеков на северо-востоке от их шиитских соперников в Иране. Русское завоевание Астрахани в 1557 году и иранское стремление к власти в богатой провинции Азербайджан грозили отрезать их. Наконец, османские правители стремились стабилизировать неспокойную границу с Ираном. Они прекрасно понимали потенциальную силу движений, зародившихся в пограничных провинциях. В конце концов, империя вела свои корни от старой византийско-персидской границы, где в качестве святых воинов (гази) турки-османы начали свой поход на запад.

При Сефевидах кызылбаши так и не смогли полностью влиться в старые социальные и политические структуры и в значительной степени сохранили свой полукочевой пограничный характер. Вдоль старой пограничной зоны между османами и иранцами, которую можно проследить от византийско-сельджукского до римско-сасанидского периода, религиозный пыл кызылбашей вызывал волнения среди анатолийских крестьян, раздражал ортодоксальную суннитскую администрацию в Константинополе и приводил к неоднократным столкновениям с регулярными османскими войсками.