The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Взяв курс на "новый галицийский консерватизм", польская аристократия отказалась от повстанческой традиции. Интеллектуальную респектабельность им обеспечила краковская школа историков, обвинявших в разделениях XVIII века бесплодные внутренние действия тешляхты. Поляки-аккомодаторы заимствовали из традиции Жозефины идею о том, что они являются носителями просвещения на востоке. Их культурная кампания по полонизации провинции через использование польского языка в администрации, контроль над Ягеллонским университетом и Галицкой академией наук вызвала антагонизм со стороны русинской (украинской) интеллигенции. Для них культурный выбор состоял в том, чтобы принять русофильскую или украинофильскую точку зрения. Быть русофилом не обязательно означало отождествлять себя с Российской империей. Скорее, русофилы и старорусины искали вдохновения в языковых и церковных традициях византийской культуры. Их девизом было следующее: "Если нам суждено утонуть, мы предпочтем русское море польскому болоту". Их силы были сосредоточены в северных районах, граничащих с Россией. В начале XX века австрийские власти заподозрили их культурную деятельность в шпионаже. Такое отношение было характерно для шпионской мании, пронизывавшей спецслужбы по всем сторонам старых польских границ. В остальной Галиции русофилы неуклонно уступали позиции светской, динамичной интеллигенции украинцев, возглавляемой М.П. Драгомановым. После того как в 1876 году Эмский указ запретил печатать украинские книги в России, они сделали восточную Галицию центром издания украинской литературы. Они первыми придумали "пьемонтский комплекс" - идею о том, что Галиция станет базой для объединения всех украинцев. Хотя эта идея оказалась нереальной, она преследовала польских, российских и советских лидеров - в частности, Сталина - во время Гражданской войны в России, в межвоенный период и во время Второй мировой войны.

В течение полувека после реформ 1848 года монархия не проводила свою прежнюю аграрную политику уступок, чтобы привлечь на свою сторону русинское крестьянство. К 1902 году хозяйства двух третей тех, кто все еще владел землей, в среднем составляли чуть более двенадцати акров. Девятнадцать процентов крестьян были безземельными и жили в страшной нищете. Под влиянием аграрных волнений на российской границе восточногалицийские крестьяне в 1902 и 1906 годах устроили забастовку против своих польских помещиков, добившись права оставлять себе большую долю урожая.

Монархия препятствовала попыткам организовать крестьянство в политическую партию, которая могла бы компенсировать гегемонию поляков в региональной администрации.

В 1908 году тлеющая обида русинов на польское культурное, экономическое и политическое господство вылилась в насилие. Один из русинских студентов убил польского наместника Анджея Потоцкого, который пытался и не смог примирить социальные и национальные противоречия, раздиравшие его провинцию. Как отмечает Ларри Вольф, этот инцидент предвосхитил убийство эрцгерцога Фердинанда в 1914 году, символизируя неспособность имперского правления Габсбургов примирить национальные антагонизмы. Накануне Первой мировой войны габсбургские бюрократы выработали сложный компромисс, который нарушил польскую монополию на политическую жизнь Галиции, но не привел к административному разделу провинции по этническому принципу, как того желали украинцы. Начало войны выявило глубокий раскол в украинском обществе. Одна группа выступала за создание Верховного украинского совета и победу Австрии; другая группа, состоявшая из эмигрантов со старого Левого берега, желала демократической федеративной России, к которой Украина могла бы свободно присоединиться.

 

Богемия

Сопротивление имперскому правлению в Богемии было менее сложным, но более широким и практически парализовало работу австрийского парламента накануне войны. Дуалистическое урегулирование 1867 года разочаровало и возмутило лидеров чешского национального движения. С 1848 года национальные чувства немногочисленных интеллектуалов распространялись среди растущего чешскоговорящего городского населения и крестьянства, которое, в отличие от русинов, становилось все более зажиточным и участвовало в местной политике через выборы в общинные советы. В 1860 году они возглавили пражский муниципальный совет. Старочешская партия, возглавляемая людьми 1848 года Франтишеком Палацким и Франтишеком Ригером, была готова пойти на союз с богемскими аристократами, в основном немецкими, в надежде на создание федеративного государства. Их политика уступчивости потерпела крах перед лицом оппозиции со стороны младочехов, которые поддержали польское восстание 1863 года и отвергли исторические права Богемии в пользу всеобщего избирательного права и естественных прав как основы для восстановления монархии. Чешско-немецкое культурное соперничество сосредоточилось на языковом вопросе и его институциональном выражении - создании конкурирующих средних школ.