The Symmetrical Transit (ЛП)

– Они не хотели, чтобы у меня была возможность вернуться обратно или влезть в какой-нибудь бой. И я могу тебя заверить, что буду участвовать в последней битве. Мне плевать. Но я пойду с Гарри, – Гермиона фыркнула и сморгнула выступившую на глазах влагу. – Просто это было…

Она снова покачала головой. Она действительно не знала, почему они решили сделать то, что сделали. Хотя она же купилась на это, ведь так? Она бы так и бегала с Малфоем за этим крестражем. А он бы так и продолжал ей лгать.

И неужели ему действительно было жаль? У него была масса времени, чтобы ей рассказать. Если бы он и вправду сожалел, то наплевал бы на их приказы и задание и рассказал бы ей. И будь он хорошим человеком, обязательно сделал бы это до того, как с ней спать. Или вообще не стал бы заниматься с ней сексом.

Возможно, именно поэтому он был таким сдержанным. Таким далеким и странным. И поэтому не переспал с ней той ночью, когда сказал, что они возвращаются обратно в Англию. Может быть, он понял, каким дерьмовым поступком это бы стало.

Но всё равно было уже слишком поздно. Они уже сделали это однажды. И она все еще была немного влюблена в этого ублюдка.

– Гермиона… ты в порядке?

– Я в норме, – она махнула рукой, делая глубокий вдох, снова и снова, пока не начала дышать нормально.

Джинни помолчала.

– Во сне ты произносишь его имя.

– Нет.

Кивок.

– Да.

– Только если в кошмаре, уверяю тебя.

– Гермиона. Остановись.

Тот край под ее ногами, на котором она балансировала все эти дни, ускользнул, и Гермиона снова расплакалась. Джинни что-то сочувственно пробормотала и обняла подругу.

– Он тебе не безразличен?

– Больше нет!

Джинни погладила ее спину и вздохнула.

– Судя по тому, какая ты всё это время потерянная, думаю, ты обманываешь саму себя.

Гермиона резко выдохнула, взяла себя в руки и надолго замолчала, прежде чем ответить.

– Я больше не хочу переживать о нем.

Джинни не знала, что на это сказать, поэтому просто продолжила вычерчивать на спине подруги круги. Это напомнило Гермионе о Малфое, о том, как он гладил ее, как касался себя перед сном. Это о стольком напомнило, и она злилась, что ей так трудно перестать о нем думать. Что всё напоминает ей о нем.

– Ладно, я соврала. Ты не произносишь его имя, но по крайней мере теперь всё понятно, – выпалила Джинни, потому что по части вранья она была лишь чуть-чуть лучше Гермионы: могла обмануть, но всегда чувствовала себя виноватой.

Гермиона откинулась назад, чтобы хорошенько разглядеть подругу.

– Не могу поверить, что ты так поступила!

– Я встречалась со слизеринцем в момент формирования моей личности.

– Пфф! – Гермиона чуть отклонилась, вытерла глаза и щеки.

Маленькая хитрюга. Хотя ей стоило лучше соображать. Джинни всегда знала, как выяснить то, что хотела узнать.

– Расскажи мне.

Гермиона вздохнула, окинув ее взглядом, прежде чем устроиться на диване.

– Я не знаю, хочу ли кому-нибудь об этом рассказывать.

– Да ладно, Гермиона. Просто выкладывай. И мы найдем решение.

– Я уже всё решила! Я просто больше никогда с ним не заговорю, даже не подумаю о нем, не буду иметь с ним ничего общего. И считаю, это отлично сработает.

Джинни посмотрела на подругу: пустое выражение лица, уголки губ опущены, брови нахмурены. Гермиона скользнула глазами по стенам, полу, своим тапочкам, затем снова обратила внимание на Джинни.

– Не сходи с ума. Или… или ты…

– Ты спала с ним, ведь так? О Мерлин, насколько он большой? – Гермиона изумленно уставилась на подругу, и та покраснела. – Прости.

– Господи, Джинни.

– Я же сказала, извини, – Джинни откашлялась. – Хорошо, а теперь всё с самого начала.

Гермиона втянула в легкие воздух и резко выдохнула.

– Ладно.

========== Двенадцать ==========

День сто двадцать третий; 15:36

Он выглядел хорошо.

На самом деле, так же хорошо, как тогда, когда она видела его в последний раз. Даже лучше.

И от этого было гораздо больнее, чем ожидалось. Гермиона чувствовала себя чудовищно: словно ее разорвали изнутри надвое. Она очень хотела отвести взгляд и уйти, но не менее острым было желание подбежать к Малфою и ударить, а затем, возможно, поцеловать.

Она много размышляла и знала, что это одна из тех глупостей, которые, – Гермиона видела, – совершали другие девушки, и которые она сама когда-то считала нелепыми. Но вот уже несколько дней и недель она пыталась всему найти рациональное объяснение. И задавалась вопросом, насколько же сильно ей стоило его винить.

Гермиона понимала: это всё потому, что она по нему скучала. И знала, что это глупо. Знала, что должна была хотеть никогда больше не иметь с ним ничего общего.

Но кое-что стало понятно. Под «кое-что» подразумевалось следующее: Гермиона все еще злилась из-за случившегося, но, вероятно, захотела бы перевязать этого придурка после того, как сама бы его и прокляла.