The Terraforming

Незавершённость коперниканского переворота свидетельствует как о его сложности, так и о том, что он бессрочен[24]. Первый коперниканский переворот повлёк за собой одновременно дезориентацию индивидуального восприятия и интерпретаций (солнце, которое кажется движущимся, теперь считается неподвижным), слом антропоцентрических космологических построений (где гелиоцентризм принят за здравый смысл), разрушительный сдвиг в геополитических и геоэкономических построениях, чья легитимность основывалась на таких моделях (E pur si muove! / «И все-таки она вертится!» – с вызовом произнес на следствии Галилей), а также критику Канта, посвящённую, по существу, этому перевороту. Сегодня коперниканский переворот также означает преобразование Земли – не только такой, какова она «на самом деле», но и такой, какой она может быть[25]. Травматичная сложность этого переворота проистекает из достижений нашей собственной эволюции. В нашу интуицию заложена хитрость, а наши когнитивные модели включают нарративные абстракции, которые мотивируют и мобилизуют нас на необычайное сотрудничество между собой (даже когда оно очевидно необязательно), в том числе на поддержание долговечных и согласованных между собой институтов управления, обеспечивающих это сотрудничество. Но поскольку наше расширяющееся познание и деятельность развивались в тесной связи с технологиями, новые воспринимающие диспозитивы[26], выполняя желаемые функции, зачастую будут обнаруживать в высшей степени контринтуитивную реальность, конфликтующую с той моделью мира, которая первоначально и породила эти технические инновации (некоторые модели могут подразумевать использование таких машин, при правильной работе которых будет опровергнута истинность самих этих моделей). Этот процесс составляет основу коперниканского переворота: концептуальная модель развивает техническую систему, чтобы расширить понимание мира, но сведения о мире, обнаруженные этой технической системой, подрывают концептуальную модель, которая открыла для неё путь. Сопротивление последствиям этого удивительного откровения с целью защитить целостность исходной модели проистекает как из упорной приверженности привычному представлению о мире, так и из веры в первичность представления как такового. Представления могут сопротивляться вмешательству со стороны представляемого.

Куда должны развиться города?

Коперниканский переворот, по предположению Фрейда, стал ударом по человеческому нарциссизму, под которым следует понимать не только упрямый эгоцентризм, но и опасную приверженность собственному отражению в зеркале. Не это ли сделал в итоге «Синий марбл»? Если так, этот удар затрагивает и современность, когда репрезентации может отводиться особый статус – он рассматривается скорее как источник представляемого, чем как его порождение. Это продолжение идеи, что технологии всегда отражают, впитывают или иным образом дискурсивно представляют человеческую культуру в большей степени, нежели формируют контекст, в котором эта культура работает, и безусловно в большей степени, чем любая технология раскрывает любую предискурсивную реальность. Когда мы смотрим сквозь изображение чёрной дыры – вновь на себя, но уже не как на отражение, а из некоей внешней реальности, которая всегда будет предшествовать нам. И весь автоматизированный диспозитив, спроектированный нами (и в свою очередь проектирующий нас), также оглядывается на поверхность Земли, ставит перед нами вопрос, на который ищут ответ исследования программы The Terraforming: «Куда должны развиться города?»

Искусственный план

2030/2030

Что на самом деле даёт нам дата? В недавно вышедшем докладе Межправительственная группа экспертов по изменению климата (Intergovernmental Panel on Climate Change, IPCC) предупреждает, что если к 2030 году мы не предпримем радикальных шагов по декарбонизации инфраструктуры человеческой цивилизации и не удалим тонны атмосферного CO₂, то самоусиливающиеся последствия климатического коллапса могут стать необратимы, что бы мы ни предпринимали в дальнейшем. Одновременно с этим экономисты предупреждают, что если не совершить радикальных шагов по устранению последствий повсеместного внедрения искусственного интеллекта и автоматизации на уровне инфраструктуры, то к 2030 году станут необратимы и последствия социального коллапса, вызванного искусственным интеллектом. Широко известные сценарии, разработанные в обоих случаях, указывают на один и тот же крайний срок (примерно через десять лет от сегодняшнего дня); при этом описанные в них силы связаны между собой куда более фундаментальным образом, чем общие временны́е значения.