The Trading Game: A Confession

Я поставил телевизор на голый бетонный пол, а в спальне положил матрас. И каждый день я просыпался в 5:30 утра, а затем читал пятьсот электронных писем, прямо здесь, на полу.

Однажды Волшебник пришел и сказал: "Что ты делаешь! Ты не можешь так жить!"

Я рассмеялся и сказал: "Похоже, я могу".

Она открыла ноутбук, зашла на какой-то сайт под названием "Freecycle" и каким-то образом организовала доставку старого, сломанного, потрепанного, красного вельветового дивана в мою гостиную, напротив телевизора, и я каждый день приходил домой с работы в 17:30. и вырубался прямо на нем, и каждый день просыпался посреди ночи в час или два ночи, и шторы были широко распахнуты, и лунный свет заливал пустую комнату, и она была там, со мной, свернувшись в клубочек рядом со мной на этом грязном красном диване, и я гладил ее по волосам, будил ее и уносил в постель.

Отдел кадров заставлял меня заниматься всякой ерундой. Выступать с речами. Разговаривать с новыми выпускниками. Хрен его знает, почему, может, они думают, что я доступный.

Однажды в здание пришла большая группа местных школьников, и они спросили меня, не могу ли я поднять их на верхний этаж и выступить с речью.

Конечно, я сказал: "Конечно, почему бы и нет". Вот такое дерьмо делают парни вроде меня.

Только за пару дней до мероприятия я понял, что оно совпадает с заседанием Европейского центрального банка.

Заседания Европейского центрального банка - это, пожалуй, самое важное, что происходит для трейдера по евро STIRT. Наверное, не стоит проводить их, рассказывая местным школьникам о своей жизни. Но, знаете, к черту. Я уже обещал.

Честно говоря, мне бы это сошло с рук, но, как вы знаете, евроторговлей на STIRT занимались два человека - я и Лягушонок, поэтому, когда я уже собирался предоставить школьникам Поплара положительный мужской пример для подражания, Лягушонок громко кричал: "ГДЕ, БЛЯДЬ, ГЭРИ?" на весь торговый зал - восклицание, которое вскоре попало на мой телефон в виде смс.

Я ответил лягушонку самым вежливым образом: "Мне очень жаль, но я обещал HR, что сегодня окажу помощь местным обездоленным школьникам".

На что Лягушонок довольно невежливо ответил: "ИДИТЕ НАХУЙ ЗА СТОЛ!!!".

Это было грубо и бесчувственно по отношению к высокому уровню социальной депривации, который наблюдался в районе нашего рабочего места, но в то же время это было довольно четкое указание, так что у меня не оставалось другого выбора, кроме как отказаться от своих гражданских обязанностей, развернуться и направиться обратно на этаж.

Во время заседания ЕЦБ ничего не произошло, поэтому я потратил время на написание следующего письма с извинениями в отдел кадров:

Дорогой *имя опущено*

Примите мои извинения за то, что я не смог присутствовать на мероприятии, которое вы любезно организовали.

Это произошло потому, что мой руководитель *реальное имя опущено* (прим. пер.) решил, что общение с местными обездоленными школьниками - не самое лучшее использование моей энергии и времени.

Всего наилучшего,

С уважением,

Гэри

Лягушонок кричал. Кричал и кричал. Все вверх и вниз, и причитал, и выгибался дугой, и наклонялся, и вышагивал, и размахивал руками.

Я не очень-то слушала. Время от времени я бросала на него задумчивый взгляд и кивала. Просто из уважения, чтобы дать ему понять, что я с ним. Но на самом деле мне было наплевать.

Он затащил меня в маленькую комнату-бокс, чтобы накричать на меня, и я как будто снова оказался в школе.

В школе на меня часто кричали. Опаздывал, не делал домашнее задание, разговаривал с учителями. Также я продавал наркотики, хотя это случилось всего один раз.

Причина моих частых опозданий заключалась в том, что мне приходилось делать бумажный круг, а потом бежать полторы мили, чтобы успеть в школу вовремя, а причина того, что я не делал много домашних заданий, заключалась в том, что у меня никогда не было безопасного места для их выполнения.

Но, знаете, им было глубоко наплевать на такие вещи, так что я просто позволял им кричать. Иногда я смотрел на них с состраданием, кивал и думал: ну, знаете, может, это им на пользу. Может, они выпускают что-то наружу.

Но в основном я сидел, подперев руками подбородок и поставив локти на колени, глядя в пол, и позволял им кричать, пока они не кончатся, как я делал тогда, в том кабинете, с Лягушкой.

Он кричал, вопил и причитал, а я стоял, опустив взгляд в пол.

И тогда я впервые заметил кое-что.

А еще у меня были дырки на ботинках.

Там, на внешних углах моих Onitsuka Tigers, совершенно симметрично, точно там, где находились два моих маленьких пальца, были две рваные дыры, около двух сантиметров шириной каждая, и там, пробиваясь сквозь них, два ярких крика цвета, мои два маленьких пальца в моих красных носках Leyton Orient.

Блядь! Как давно у меня эти кроссовки? С первого курса университета. Блядь! Как давно появились эти дырки? Блядь... Я даже не знал.

Потом я поднял голову и вспомнил, что Лягушонок все еще кричит, посмотрел ему в глаза и сказал: "Босс, я не думаю, что смогу больше... Босс, я думаю, мне нужно уволиться".