The Trading Game: A Confession

В тот момент, когда я понял, что экономика будет ухудшаться вечно, я был уверен в себе. Я был достаточно уверен в себе, чтобы сделать на это большую ставку. Я видел механизм, с помощью которого это произойдет, и понимал, почему большинство опытных экономистов его не заметят. Я видел это ясно. Я вижу это и сейчас. Но я никогда не задавал себе вопрос: "Что это значит?".

Я просто поставил торговлю. Я просто сделал свою работу.

Но по мере того, как эта сделка стала приносить мне наибольшую прибыль во всем Citi Global Foreign Exchange, росло осознание того, что это не просто теория. Это была реальная вещь.

За это мне платили кучу денег, а потом я их инвестировал. В какой-то момент, когда я занимался инвестированием, я спросил себя: "Для чего я вкладываю эти деньги? Потрачу ли я их когда-нибудь? Скорее всего, нет".

И тогда я подумал: "Ну что ж, в таком случае я инвестирую их для своих детей".

А потом, совсем мимолетно: "А что, если я прав? В каком мире будут жить мои дети?"

Но я отбросил эту мысль и очень быстро вернулся к инвестициям, потому что инвестиции и цифры - это то, что мне нравится. Числа - это место, где я в безопасности.

Но были и моменты. Маленькие, короткие моменты. Когда надо мной расстилался густой полог деревьев, и я ловил взглядом темное звездное небо. И в эти моменты я мечтал уволиться. Думаю, именно это и произошло в тот день в офисе с Лягушкой. У меня был один пронзительный момент просветления, и в этот момент я увидел небо и понял, что для двадцатипятилетнего миллионера не совсем правильно работать в дырявых ботинках, жить в доме без пола. Спать по вечерам на сломанном красном диване и просыпаться от холода посреди ночи, мечтая о цифрах. Испытывать такие стреляющие боли в сердце и временами не иметь возможности поесть. Наверное, именно поэтому в тот момент я сказал, что хочу бросить работу.

Но проблема была в том, что я не мог уйти. Видите ли, я был прикован наручниками. Когда в начале 2012 года Citibank выплатил мне тот огромный бонус, который я уже не помню, они позаботились о том, чтобы крепко привязать меня к экранам. Часть бонуса должна была быть выплачена авансом, то есть теми деньгами, которые я инвестировал. Остальное должно было быть выплачено со значительной задержкой. Четверть в 2013 году, четверть в 2014-м, четверть в 2015-м, четверть в 2016-м. Поэтому, как вы понимаете, в тот момент я уже не мог уйти. Банк должен был мне более миллиона фунтов. Если бы я уволился, то потерял бы все.

Наверное, поэтому, когда я сидел в тот день в офисе со сломанными ботинками, разбитым желудком и кислотой в сердце, чувствуя себя опущенным на землю, как крыса, когда Лягушка сказала мне, что я должен переехать в Токио, я согласился. Хотя я знал, что у меня нет сил на это. У меня не было ничего. Не было сил сказать "нет". Я был закован в кандалы.

Но у крыс тоже есть зубы, как и у меня. В свободное время я занимался исследованиями.

Потому что если торговцы закованы в кандалы и не могут выйти, то как же Калеб вышел в 2009 году? Как Калеб смог построить его? Свой чудесный дом среди чудесных деревьев?

Я пошарил вокруг, расспросил нескольких человек. Ладно, признаюсь, я просто пошел и спросил Билла.

Билл рассказал мне, что в контракте был пункт, по которому можно было выйти из игры и сохранить все свои деньги. Нужно было уйти и поработать на благотворительность. Немногие знали об этом, но Калеб знал, и каким-то образом он задействовал этот пункт. Он никогда не шел работать на благотворительность, все это знали, но по какой-то причине "Слизняк" все равно отпустил его. Никто не знал, почему именно. Никто не был уверен. Может, Калеб нагадил Слизняку.

Это была тонкая спасательная веревка, которую я нес с собой во время долгого перелета в Токио. Если Калеб уехал со своими деньгами, то, конечно, и я смогу уехать. Мало того, я собиралась работать на Калеба. Если все пойдет не так, если все пойдет наперекосяк, я дождусь следующей премии, а потом уеду и пойду работать на благотворительность. Калеб ведь поймет это, не так ли?

Конечно, поймет. Калеб бы понял.

И я действительно был один на том рейсе в Токио. Волшебницы со мной не было. Волшебница собиралась переехать в Японию, как и обещала, но она не поехала, когда поехал я. Она поехала по своему собственному билету и устроилась на работу, почему-то не в Токио, и эта работа началась только в январе 2013 года.

Поэтому из того, что я взял с собой, не было почти ничего. Банк выделил мне восемь кубометров авиационного груза, в котором я должен был привезти, ну, не знаю, свою любимую мебель? Но у меня почти не было ничего, что не поместилось бы в рюкзак, поэтому я попросил их прислать только мой велосипед. Велосипед добирался две недели, так что когда я приехал туда, там были только я, мой рюкзак и рынок.