The White Tiger Extrapolation (СИ)

Потом, позднее в своей комнате, Леонард долго стоял под душем, смывая с себя события этого дня, все равно не чувствовал себя чистым. Стоило ему закрыть глаза, и перед его мысленным взором отдельными вспышками мелькали происшествия этого вечера, вспоминались вещи, которые он говорил и которые делал, и Леонард скрипел зубами от досады, испытывая острейший стыд и недоумение. Какого черта на него нашло, не переставал он спрашивать самого себя снова и снова, какого черта?

Ему так и не удалось заснуть, и, проворочавшись какое-то время в кровати, Леонард снова оделся и вышел из комнаты. Вечеринка еще не закончилась, до второго этажа доносился отдаленный грохот музыки, и Леонард спустился вниз, протиснулся к импровизированной барной стойке и заказал себе выпивку. Пару лонг-айлендов спустя Леонард почувствовал себя хорошо, после трех его потянуло танцевать, а осушив четвертый, он обнаружил себя стоящим на пороге гостевой комнаты Пенни и колотящим в ее дверь рукой.

– Леонард? – Пенни была в ночной рубашке, ее волосы были растрепаны после сна, и она утомленно потирала глаза. – Что-то случилось?

– Выпьешь со мной? – Леонард протиснулся мимо нее в комнату и с широкой улыбкой протянул ей стакан с лонг-айлендом.

– Нет, пожалуй, нет, – Пенни натянуто ему улыбнулась, осторожно забирая у него стакан и отставляя его в сторону. – Леонард, сладкий, я не могу не спросить, у тебя что-то случилось?

– О, ты не хочешь об этом знать! – Леонард пьяно рассмеялся, события этого вечера вдруг показались ему совершенно несуразными, он подумал, что не смог бы объяснить все это Пенни, даже если бы попытался.

Пенни мягко взяла его за руку и усадила на край кровати. Леонард поднял на нее взгляд и спросил, стараясь игнорировать тот факт, что Пенни перед его глазами слегка двоилась:

– Пенни, у тебя никогда не бывало такого чувства… что вся твоя жизнь вдруг переворачивается с ног на голову, и ты больше не можешь сказать, что правильно, а что – нет? Как, ты знаешь, когда Коперник впервые открыл гелиоцентрическую систему мира, и реальность, которую все знали, навсегда перестала существовать…

Леонард повалился спиной на кровать, реальность разлеталась вокруг него на куски, которые терялись в бесконечности, и у него промелькнула мысль, что если Пенни не удержит ее сейчас, то никто уже не сможет.

– Леонард, сколько ты выпил?

Он поднял на нее взгляд, опершись на локти.

– Больше, чем следовало, – признался он.

Пенни присела рядом с ним на кровать и взяла его за руку в молчаливой поддержке: она была из тех, кто не требовал объяснений, прежде чем предложить утешение. И тогда, повинуясь внезапному порыву, Леонард потянул ее за эту руку, притягивая ближе к себе, и Пенни успела только изумленно охнуть, когда он повалил ее на себя и прижался своими губами к ее. В этот момент у него было такое чувство, словно от этого зависела его жизнь, потому что это был единственный способ, который он мог придумать, чтобы снова собрать свою реальность воедино.

Следующее, что было – это пощечина. От неожиданности Леонард совершенно не мужественно вскрикнул, схватившись за щеку, и уставился на Пенни. Алкогольное опьянение постепенно притуплялось, уступая место поднимающемуся раздражению.

– Что ты делаешь? – грозно спросила его Пенни, поднимаясь на ноги.

Леонард тоже встал с кровати, покачнувшись, посмотрел ей в глаза и неожиданно усмехнулся. Он подумал, какого черта Родстейн мог вести себя со всеми самоуверенно и вседозволенно, всегда добиваясь своего, какого черта Майкл Дауэлл мог вести себя, как придурок, и все равно получать желаемое? Леонард подумал, какого черта? Возможно, теперь наступил его черед быть наглым и брать свое.

– Хочешь узнать, как далеко я способен зайти? – низким голосом спросил он, снова притягивая Пенни к себе, чтобы поцеловать.

Пенни оттолкнула его с силой, которой Леонард в ней не подозревал. Ее глаза были злобно прищурены, и Леонард внезапно осознал, что ее возмущение, похоже, не было наигранным.

– Какого черта ты себе позволяешь?! Ты думаешь, что можешь просто ввалиться ко мне в комнату, когда Майкла нет рядом, и полезть ко мне с поцелуями?

– Когда Майкла нет рядом? – переспросил ее Леонард, чувствуя растущий гнев, который начинал пылать в его груди, заслоняя собой все остальное, словно огромный огненный шар. – Кстати, а что, в точности, происходит у тебя с Майклом?

– Мы видимся, – сухо сказала Пенни, обхватив себя руками.

– Видитесь? Ха! Ты даже не можешь заставить себя сказать «встречаемся». Какого черта, Пенни? Тебе ведь он даже не нравится, ты спишь с ним только для того, чтобы получить свою дурацкую роль.

– Катись. Отсюда. Вон, – раздельно произнесла Пенни, но Леонард все не унимался.

– Он не понравился тебе вначале, ты сказала, что он придурок, и тут – вуаля, он предлагает тебе роль, и теперь вы вместе. Как это называется, Пенни? Скажи мне, как это называется?!