The Worlds I See

Эти нервные клетки росли и соединялись между собой, создавая так называемые "нервные сети" - децентрализованные предшественники центральных нервных систем, которые со временем станут характерны для более развитых форм жизни. Нервные сети - это простые, но мощные биоэлектрические системы, объединяющие контроль над двигательными и сенсорными функциями в единую реактивную конструкцию, пригодную для решения таких базовых задач, как ответ на физическую агрессию и поиск пищи. Несмотря на свою примитивность, нервные сети были эволюционно целесообразным способом идти в ногу с миром растущей конкуренции, и их можно встретить даже сегодня, особенно у водных организмов, таких как некоторые медузы.

Но недостаточно просто соединить глаза, нервные окончания и конечности, особенно по мере того, как глаза эволюционируют, позволяя видеть мир шире и нюансированнее, а конечности приобретают новые степени свободы и все более глубокие способности к артикуляции. Эффективные действия в сложной среде требуют большего, чем рефлекс, что ставит еще одну проблему адаптации, которая подстегивает развитие все более сложных промежуточных шагов между тем, что организм видит и чувствует, и тем, как он реагирует.

По мере роста глубины и количества информации, поступающей от органов чувств, росли и инструменты организма для ее обработки, что аналогично сегодняшней потребности во все более сложных вычислительных устройствах для управления избыточным объемом данных в современном мире. В результате появился централизованный узел для обработки головокружительных процессов в растущей нервной системе, компоненты которой сжимались все плотнее и плотнее в орган, который мы теперь называем мозгом.

Мозг, таким образом, не был продуктом некой таинственной интеллектуальной искры изнутри, а скорее реакцией на все более четкий, все более хаотичный образ внешнего мира, проникающий внутрь через органы чувств. Способность воспринимать окружающее нас пространство побудила нас разработать механизм для интеграции, анализа и, в конечном счете, осмысления этого восприятия. И зрение, безусловно, было его самой яркой составляющей.

Драма достигла еще больших высот, когда первые из этих пробудившихся существ выбрались на сушу, вынырнув из волн, чтобы обнаружить инопланетный ландшафт, в котором сами зачатки мобильности были незнакомы и требовали совершенно новой парадигмы. Например, движение больше не было легким и разнонаправленным, оно было ограничено плоскими поверхностями и сдерживалось влиянием таких физических сил, как гравитация и трение.

С другой стороны, значительно расширился диапазон видимости, поскольку беспрепятственная атмосфера над поверхностью океана открывала виды, превосходящие клаустрофобный мрак морских глубин. Мир больше не был сферой мутной жидкости, а представлял собой открытое пространство, залитое яркостью и четкостью, простирающееся от краев береговых линий до горных вершин и дальше. Горизонт вырос с дюймов до миль, и разум этих первых обитателей суши был вынужден расширяться соответствующим образом.

Это особенно сильно повлияло на понятие планирования, поскольку действия теперь могли разворачиваться в гораздо больших диапазонах, при этом имея дело с большей неопределенностью. Разуму оставалось только приспосабливаться, расширяя интеллектуальные возможности по мере того, как расширялся объем и охват зрения, постепенно включая осознание причинно-следственных связей, хода времени и даже эффектов манипулирования окружающей средой. На сцене появились не только сильные хищники и проворная добыча, но и настоящий интеллект - и основа человеческой расы, какой мы ее знаем сегодня.

Спустя сотни миллионов лет трудно не поразиться миру, порожденному этим поворотным пунктом эволюции. За тысячелетия развития цивилизации наш вид прошел путь от приматов до кочевых племен, от сельскохозяйственных общин до индустриальных городов и, наконец, до технологических сверхдержав, обрабатывающих информацию.

Неотъемлемой частью этого удивительного прогресса и сейчас является наша сенсорная связь с миром. Несмотря на огромную помощь технологий, от мобильных устройств в наших карманах до спутников на орбите Земли, мы по-прежнему зависим от нашей связи с повседневной реальностью, чтобы ориентироваться в нашей жизни.

То, что зародилось в ископаемом мире, оказало влияние на нашу собственную культурную историю. История искусства свидетельствует о главенстве зрения и о том, что на протяжении веков мы все лучше понимаем его нюансы: от наскальных рисунков, возвестивших о начале новой формы общения, до бурного потока творчества в эпоху Возрождения и современного мира фотографии, кино, телевидения и даже видеоигр.