Theatrum mundi. Подвижный лексикон

Однако действительные требования выходили за рамки тех слов, которые произносились. Это, повторяю, было некое смещение. Смещение не языковое, а политическое, социальное, культурное, а оно, в свою очередь, не могло не влиять на язык. Поэтому, хотя язык оставался тем же самым, внутри него уже что-то сдвинулось, как говорит де Серто. И поэтому возникают предпосылки для появления новой идиомы. Так как изменения уже происходили, дефицит языка, по выражению исследователя, одновременно выражал «позитивность» проживаемого опыта[281]. Итак, сдвиг или смещение. Действительно, мы можем говорить о протестах в терминах смещений. Но тогда нам нужно придумывать другую семиотику, позволяющую адекватно их описывать. Не обязательно придумывать, конечно, потому что такие возможности у нас уже есть, просто нужно немного встряхнуться и вспомнить о них. В самом общем виде это значит, что следует перестать мыслить в духе субъект-объектной оппозиции. Или, как подсказывает семиотика, такими парными категориями, как означаемое и означающее. Иными словами, изменение следует мыслить без противопоставлений, которые, безусловно, экономны и удобны, но наносят непоправимый ущерб тому явлению, чью динамику мы хотим уловить.

В связи с этим полезно вспомнить, например, семиотику Пирса, у которого она вся построена на трехчленных структурах и который размышляет над тем, что такое слабые знаки. Занимаясь сериалом «Шерлок», я обратилась к пирсовской абдукции[282]. Если говорить строго, абдукция – это и есть тот метод, которым пользуется Шерлок Холмс. Достаточно вспомнить известную формулировку «reasoning backwards», без конца цитируемую исследователями Конан Дойля. Что это значит? Движение от следствий к причинам. Мы привыкли мыслить в причинно-следственных категориях ровно наоборот, а именно от причины к следствию. У нас линейное мышление. Все в нашем мире, во многом сформированном Декартом, просто и благополучно. Но на самом деле все сложнее и, наверное, гораздо беспокойнее. В чем состоит идея абдукции? В дополнение к индукции и дедукции, двум основным способам логического умозаключения, это третий способ – за абдукцией можно закрепить статус достаточно строгой логической операции. Но сейчас я не буду в это вдаваться. Можно сказать, что это гипотеза, которая формируется по случаю, ad hoc, что это в некотором роде слабая гипотеза.

Дело в том, что есть определенные конфигурации знаков, которые нужно уметь прочитать. Возьмем детектива. Перед ним набор разрозненных свидетельств, или (на языке криминалистики) улик. И он никак не может сложить их в какую-то стройную гипотезу, например назвав имя подозреваемого в убийстве. Ведь детектив решает вполне конкретную задачу – он дает ответ на конкретный вопрос. И вдруг в произвольный момент, почти каким-то озарением, все эти элементы складываются в ясную картину, и мы сразу начинаем видеть связи, которые уже существовали[283]. Стало быть, абдукция – это способ проявления наличных, но неявных связей. Ключевым является, пожалуй, слово «связи». Мы все время говорим «индивид», однако на место индивида мы должны поставить отношения. Отношений бесчисленное множество. В свое время Спиноза отмечал, что мы не знаем действительных причин явлений, поскольку заменяем их ближайшими причинами. Так проще и удобнее мыслить. Но причина может быть и скрыта. Если брать ближайший к нам пример, то это психоанализ – психоанализ как раз имеет дело со скрытыми причинами наблюдаемых явлений.

Итак, речь идет об анализе некоторых отношений, или связей, существующих между вещами и индивидами. Мы, индивиды, имеем преимущество и одновременно недостаток – мы ощущаем. А ведь есть отношения, которые связывают нас с неодушевленной природой, например с камнями. Они ничего не ощущают, насколько нам известно. Но отношения все равно существуют, и их бесконечное число. И поэтому мы все-таки должны постараться перенести фокус с индивидуального, личного – на соотносительное, на то, что находится в отношениях друг с другом, на сами эти отношения. Меняется только отношение, динамика существующих отношений. Если мы это поймем и будем следить за названной динамикой, для нас многое прояснится из того, что происходит в современном мире и, возможно, в современном театре.

* * *