There's no professor here (СИ)

В глаза бьёт яркий свет, но тут же гаснет. Тело ватное, непослушное, каждая мышца отдаётся болью. Но это тоже ощущается как-то глухо, смутно, как сквозь толстое одеяло. Только в голове царит звенящая пустота, мысли возникают тягуче и медленно, как звук от испорченного проигрывателя. Чужая рука нащупывает пульс на запястье и замирает. Я с трудом открываю глаза и вижу Хэнка. В руке у него фонарик, которым он только что проверял зрачки, и хотя он замечает, что я очнулся, но вначале досчитывает, прежде чем спросить:

— Профессор, как вы себя чувствуете?

Мы в школьном лазарете, я полулежу на кушетке в окружении подушек, на столике рядом россыпь склянок, а на лице Хэнка такая смесь эмоций, что не хочется даже видеть, не то что читать. Значит, всё произошло только что.

Я пробую ответить, но во рту сухо и язык шевелится с трудом. К тому же голоса практически нет, только какое-то невнятное шипение. Всё-таки кричал…

— Ну, я чувствую… хоть что-то. Это уже неплохо. Как… долго всё это было? — решаюсь спросить. — И дай, пожалуйста, воды.

— В особняке вы уже больше получаса, почти сорок минут. Сколько времени понадобилось ребятам, чтобы вас сюда дотащить, я не успел спросить, не до того было.

Я наклоняюсь за стаканом, который протягивает Хэнк, но внезапная слабость заставляет меня замереть, опираясь другой рукой о колено, прежде чем пальцы касаются стекла. И странное чувство, мне вдруг на секунду показалось… Я опускаю глаза и сжимаю пальцы крепче. Или не показалось? Я чувствую ткань брюк под пальцами… но ещё я чувствую пальцы, сжимающие колено. Хэнк, смущенно кашляет, заставляя меня резко поднять на него взгляд и отставить стакан.

— Что, чёрт возьми, происходит... Хэнк?

Он нервно вдыхает, отводя глаза. В чём дело?

— Этот приступ. Он не купировался ничем, что я пробовал: ни обезболивающим, ни транквилизаторами, которые у меня были, я уже боялся мешать туда что-либо ещё. Я не мог ничем это остановить. И тогда я подумал… причина же в вашей силе, ведь так? Она вышла из-под контроля, и у меня не оставалось вариантов, кроме как... — он задумывается, подбирая слова, — погасить её. Я знаю, что вы не хотели пользоваться сывороткой, но это всё, что мне оставалось. В конце концов, её действие временное.

Смысл всего потока слов ускользает от меня, но одно я уловил. Хэнк использовал сыворотку, которая, как он обещал, могла поставить меня на ноги. Так ли это? Я резко поворачиваюсь и пытаюсь встать. Падаю сразу, Хэнк едва успевает меня подхватить.

— Нет-нет, не так быстро. Так не выйдет. Вы в кресле уже несколько лет, за это время мышцы… отвыкли от нагрузки, — я должен был и сам догадаться, чудес не бывает. — Понадобилось бы немало времени и занятий, не меньше пары месяцев, прежде чем можно было бы ходить как раньше.

Я сдаюсь и позволяю вернуть себя на кровать. Но уже просто чувствовать их не как что-то чужое, это так много.

— К тому же, — продолжает Хэнк, — в вашей крови сейчас такая смесь разных лекарств, что я вообще не советовал бы резко двигаться. Лучше было бы просто несколько часов поспать.

Да, наверное. Поспать несколько часов — это вообще лучшее, что можно придумать. Особенно сейчас, когда в голове царит такая лёгкость. Такая тишина, как за самым мощным ментальным щитом, только не требующим от меня ни малейших усилий. Я не хочу слышать мысли Хэнка, я не хочу чувствовать эмоции напуганных мной детей, я не хочу знать, чем кончилось всё с Шоном… Я хочу только спать.

Я просыпаюсь уже в темноте. Не знаю, сколько времени прошло, но я поспал бы ещё, только очень уж хочется пить. Я касаюсь виска, пытаясь дотянуться до Хэнка, узнать, спит ли он, сколько времени прошло, позвать, если он не занят… с лёгким смешком опускаю руку обратно. Сила привычки. Нащупываю за головой выключатель ночника. Стакан с водой стоит на столике, где я его и оставил, пустых склянок там больше нет. Только одна отливающая золотом ампула. «На всякий случай» — говорю я себе. Хэнк не знал, что на самом деле послужило причиной «приступа». Что это была не просто взбесившаяся сила телепатии. Он опасается повторения, но я знаю, что просто так его не будет. Не сейчас.

Он сказал, что действие длится где-то часов восемь, сейчас прошло около семи. Похоже, нет смысла пытаться заснуть. Я сажусь и пытаюсь подтянуть к себе ноги. Не с первой попытки и всё-таки не без помощи рук, но это выходит. Непривычные, почти забытые ощущения. Провожу пальцами по икре, сжимаю, потом, закусив губу, разминаю мышцы, пытаясь добиться ответа. Нервы работают, работают, чёрт возьми, заставляя мышцы реагировать, но… слишком слабо. Не то что стоять, даже просто поднять ногу я не смогу, она не удержит свой вес. Хэнк гений, но не волшебник.

Эксперименты отвлекают меня, и только когда в комнату тихо проскальзывает Хэнк, я понимаю, что уже почти время.

— Хочешь удостовериться, что всё в порядке? — спрашиваю я. — Не волнуйся, я не думаю, что это повторится.

— Надеюсь, но дело не только в этом. Я ещё не знаю, как будет заканчиваться действие сыворотки.

— В каком смысле? Ты сам пользуешься ей и всё в порядке.