Тиара скифского царя

Ему повезло в том, что многие одесситы знали французский чуть хуже русского, и вскоре он стоял у поцарапанной двери мастерской, никак не говорившей о том, что здесь работает процветающий мастер.

«Ничего, – подумал хитрый француз, – в моей статье это будет второй Гефест».

Он позвонил в колокольчик со следами ржавчины, и ему открыл высокий худой мужчина в круглых очках, в строгом черном костюме.

Эжен не мог определить, сколько ему лет. Ему часто встречались люди с такими лицами: в глазах читался опыт прожитых лет, но щеки и лоб не испортили морщины, и поэтому мастеру могло быть как тридцать, так и пятьдесят.

Моран доброжелательно улыбнулся и произнес на родном языке, ибо по-русски знал только «спасибо» и «пожалуйста»:

– Парле ву франсе?

Этот вопрос сбил ювелира с толку, потому что он вдруг покраснел и покачал головой. Впрочем, незнание языка не остановило француза, и он, прижав руку к сердцу, пылко заговорил о том, что ему просто необходимо задать мсье Рахумовскому пару вопросов.

Услышав свою фамилию, ювелир сделал знак Морану подождать его, вышел и через несколько минут возвратился с хорошо одетой молодой женщиной в темном платье, с зачесанными в гладкую прическу русыми волосами, усадил ее на стул, что-то сказал, и мадам или мадемуазель с готовностью кивнула.

Журналист догадался, что Израиль пригласил даму для перевода, и начал, немного смущаясь: ему не хотелось, чтобы присутствовали третьи лица, но без них было не обойтись:

– Извините за беспокойство, мсье Рахумовский, но по Парижу поползли слухи, что корона скифского царя, которая находится в Лувре, – это не подлинник, а подделка и эту подделку изготовили вы. Дирекция музея готова заплатить вам большие деньги, если вы расскажете нам всю правду.

Израиль вдруг сделался белый как полотно, снял очки и принялся крутить дужки, рискуя сломать их.

– Подумайте, мсье Рахумовский, – вкрадчиво продолжал Эжен, подмигнув симпатичной переводчице, бросившей на него злой взгляд, будто окатившей ледяной водой. – Кроме Лувра, вам готова заплатить и газета «Фигаро», где трудится ваш покорный слуга. Клянусь, вам ничего не грозит. В конце концов, вы могли не знать, что вас используют мошенники. Я в этом уверен и не буду утверждать обратного.

Израиль продолжал молчать. Одна дужка роговой оправы не выдержала насилия и отвалилась.

– Так что же? – настаивал Эжен.

Рахумовский печально вздохнул и поднял на него миндалевидные агатовые глаза.