Тиара скифского царя

Господи, что же произошло? Может быть, Игорь передумал? Это было бы чудесно. Деньги на ее карте, поэтому она хоть сейчас может вернуть их Сергею. Но почему тогда он не предупредил ее об этом?

Когда мобильный снова зазвонил, она, увидев на дисплее незнакомый номер, с облегчением выдохнула. Это мог быть только Игорь, его она чувствовала всей душой.

– Это ты? – Женщина задыхалась, ей не хватало воздуха от волнения. – Где ты?

– Не могу долго говорить, – прошептал он как-то зловеще. – Срочно бери билет и выезжай из города на электричке. Я в Лесорецке. Не спрашивай, как там оказался. Все при встрече. Я встречу тебя на вокзале.

В трубке раздались гудки, странные, бьющие по нервам, и Лиза, кинувшись к шкафу и вытащив оттуда спортивную сумку, оставшуюся еще от тех времен, когда она жила с Сергеем, стала спешно бросать в нее самые нужные вещи.

Версии сменяли одна другую, но ни одна не казалась ей правильной, и женщина не могла найти объяснение произошедшему.

Игорь в Лесорецке. Это ближе к Дивногорску, чем к Санкт-Петербургу. Но как он там оказался? Почему там? И где французы?

Застегнув молнию на сумке и критически оглядев себя в зеркале, она помчалась на вокзал.

Глава 37

Очаков, 1892 г.

Павел Иванович был безумно благодарен Шепселю за то, что тот сдержал слово и уговорил родителей Барбары отпустить ее в Очаков.

В маленькой пыльной гостинице господин Гойдман снял два номера, и Рыльцев, естественно, заплатил за оба.

При виде Барбары он терял дар речи. Ему хотелось целовать ее, тискать в объятиях, но девушка была из хорошей семьи, и помещик довольствовался только прикосновением к ее тонкой смуглой руке.

Они часами гуляли по узким улочкам города, и он рассказывал ей о Гомере, о древнегреческих мифах, называя Прекрасной Еленой, и красавица слушала, приоткрыв свой хорошенький ротик.

Павел Иванович постоянно размышлял: что бы такое придумать, чтобы поразить девушку, но в голову ничего не приходило. И он по ночам снова штудировал Карамзина, надеясь рассказать возлюбленной что-нибудь новое и интересное.

Однажды жарким августовским днем они прогуливались по наиболее тенистой улице. С лимана дул легкий ветерок, принося запах тины, и носик девушки морщился.

Павел Иванович без устали тараторил о троянцах, в который раз восхищаясь хитроумием Одиссея.

– Это же надо было такое придумать! – Он щелкнул пальцами, издав звук, похожий на лопнувший мячик. – Представляете, троянцы думали, что греки уже покинули их берега, и приняли коня в дар. А этого ни в коем случае нельзя было делать.

Барбара сделала вид, что смотрит на старое здание почты.

Шепсель строго-настрого приказал ей внимать помещику, прикидываться влюбленной, восторженной дурочкой, и пока она справлялась со своей ролью. Рассказы о Трое и Троянской войне надоели ей до смерти, но приходилось слушать снова и снова, чтобы тщедушный помещик влюбился еще больше. Хотя куда уж больше…

Барбара-Шурочка готовилась к тому, что скоро этот человек, надоевший ей до тошноты, сделает предложение, и Шепсель освободит ее от него навсегда.