Тиара скифского царя

– Любите ли вы поэзию? – спросил Рыльцев, и Барбара радостно воскликнула:

– О, я обожаю стихи! Почитайте мне что-нибудь…

Павел Иванович прищурился от удовольствия и принялся декламировать:
«Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,
Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам,
Много сильных душ героев пославший к Аиду,
Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным
Птицам окрестным и псам. Это делалось, волею Зевса,
С самых тех пор, как впервые, поссорясь, расстались враждебно
Сын Атрея, владыка мужей, и Пелид много- светлый.
Кто ж из бессмертных богов возбудил эту ссору меж ними?»

Барбара слушала, приоткрыв рот, и ровные зубки блестели, как бриллиантики.

– Господи, какой вы! – Она всплеснула руками. – Мой брат много о вас рассказывал.

Рыльцев зарделся от удовольствия и потряс головой, как петух:

– И что же он говорил обо мне?

– Что вы ужасно умный. – Барбара вздохнула. – Что вы разбираетесь в археологии не хуже его и знаете поэзию. Шепсель сам любит Гомера и не раз цитировал его мне. Гомер – прекрасный автор, но мне, как женщине, ближе «Евгений Онегин» Пушкина. Вы читали?

Рыльцев подумал, что, к счастью, Пушкина он читал.

Они заговорили о поэме, потом перешли к другим поэтам, и мужчина был поражен в самое сердце.

Девушка казалась идеальной: она была не только красива, но и умна.

Если бы бедняга знал, сколько дней она потратила на свое самообразование, чтобы отработать деньги, которые дал ей Шепсель. И обещал прибавить, если затеянное им предприятие выгорит.

И Барбара-Шурочка щебетала, как ранняя пташка, а помещик во все глаза с восхищением смотрел на нее. Он влюбился до одури, как говорили, до боли в коленях.

А время летело без остановки, не заботясь о его чувствах, и вскоре Гойдман отыскал парочку в саду под сливой.

– Долго же вы общаетесь, – он понимающе улыбнулся, – однако, Бася, нам таки пора. Что скажет твоя мать, если я не привезу тебя вовремя? – Шепсель подмигнул Рыльцеву и добавил: – Очень строгая семья в Одессе.

Помещик и порадовался, и огорчился одновременно. Порадовался – потому что всегда хотел жениться на девушке, воспитанной в строгости, а огорчился – потому что ему предстояло расставание с любимой.

– Но, пани Барбара, вы, конечно, приедете ко мне в гости? – спросил он с придыханием. – Я бы хотел видеть вас завтра.

Она покачала головой:

– От Одессы до Николаева путь неблизкий. Вряд ли это получится.

Ее ответ огорчил помещика, и Рыльцев сник, сразу будто сдулся.

Шепсель не мог этого не заметить и пришел на помощь.