Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде

Круг его друзей постепенно сменился с приятелей из Монте на приятелей из Абердина, но в обеих группах их основной целью было опьянение тем или иным способом. Когда им не удавалось совершить набег на запасы родительского спиртного, они прибегали к помощи одного из многочисленных уличных жителей Абердина, прося купить им пива. Курт, Джесси Рид, Грег Хокансон, Эрик и Стив Шиллингеры разработали постоянную схему торговли с колоритным персонажем, которого они окрестили Толстяк, безнадежным алкоголиком, который жил в захудалом отеле Morck со своим умственно отсталым сыном Бобби. Толстяк был готов купить им спиртное, лишь бы они заплатили и помогли ему добраться до магазина. Это был трудоемкий процесс, который на практике немного напоминал пародию Бастера Китона и мог занять весь день. «Сначала, – рассказывал Джесси Рид, – мы должны были подтолкнуть тележку для покупок к Morck. Потом мы поднимались в комнату Толстяка и будили его. Он был в грязном нижнем белье, там жутко воняло и повсюду были мухи. Ужасно. Нам приходилось помогать ему надеть такие широченные штаны. Потом мы должны были помочь ему спуститься вниз, а он весил около 500 фунтов[50]. Толстяк слишком много весил, чтобы самостоятельно дойти пешком до ликеро-водочного магазина, поэтому мы сажали его в тележку и толкали. Если мы просто хотели выпить пива, то толкали его к продуктовому магазину, который, к счастью, был намного ближе. И все, что мы должны были сделать для него, это купить две пинты самого дешевого солодового напитка».

Толстяк и Бобби, странная парочка, если таковая вообще существовала, неосознанно стали главными персонажами историй Курта. Он писал о них короткие рассказы, сочинял воображаемые песни об их приключениях и зарисовывал их в своем дневнике. Его рисунок Толстяка, выполненный карандашом, напоминал Игнациуса Дж. Райлли, антигероя книги Джона Кеннеди Тула «Конфедерация болванов»[51]. Курт больше всего на свете любил подражать писклявому голосу Бобби, вызывая приступы кудахчущего смеха у своих друзей. Его отношения с Толстяком и Бобби не были лишены привязанности. Курт испытывал некоторое сочувствие к их, казалось бы, безнадежному положению. В тот год на Рождество Курт купил Толстяку тостер и альбом Джона Денвера[52] в Goodwill. Схватив эти подарки своими гигантскими ручищами, Толстяк недоверчиво спросил: «Это для меня?» – и расплакался. Следующие несколько лет Толстяк рассказывал всем в Абердине, какой замечательный парень этот Курт Кобейн. Это был маленький пример того, как иногда даже в мрачном мире Курта появлялась доброта.

Регулярно получая выпивку от Толстяка, той весной Курт продолжал злоупотреблять алкоголем, и в результате его конфликты с матерью усилились. Споры становились еще сильнее, когда Курт был обкурен или под чем-то, что становилось для него обычным делом. Грег Хокансон вспомнил, как они с Джесси Ридом пришли к Курту домой и целый час слушали, как Венди орала на Курта, в то время как тот, под воздействием веществ, совершенно не реагировал на ее крики. «Венди ужасно с ним обращалась, – сказал Хокансон. – Курт ненавидел ее». При первой же возможности троица покинула дом и полезла на водонапорную башню на холме «Думай обо мне». Джесси и Хокансон добрались до самого верха, но Курт замер на полпути на лестнице. «Он был слишком напуган», – вспомнил Хокансон. Курту так и не удалось взобраться на башню.

Тревор Бриггс вспоминал один вечер у Кобейнов, когда ссора между Куртом и Венди продолжалась весь вечер: «Я думаю, что Венди была немного пьяна, и она поднялась наверх в его комнату, пыталась повеселиться и развеяться вместе с нами. Из-за этого Курт разозлился на нее. И Венди сказала: “Смотри, Курт, я ведь могу рассказать твоим друзьям о том, что ты сказал мне”. И он громко закричал: “О чем ты говоришь?” В конце концов она ушла. Я спросил, о чем его мать собиралась рассказать. “Ну, я как-то сказал ей, что если у парня растут волосы на яйцах, это еще не значит, что он взрослый или зрелый”». Эта странная проблема – наличие волос на яичках – стала для Курта монументальным источником смущения. Его лобковые волосы появились позже, чем у большинства мальчиков, и он ежедневно одержимо проверял свои яички, неоднократно наблюдая, как друзья явно опережают его в этом. «Лобковые волосы», как он их называл, были частой темой в его дневнике. «Лобковых волос еще недостаточно, – писал он. – Потерянные годы. Обретенные идеалы. Еще не развитый. Много времени прошло с тех пор, как наши лобковые волосы не в состоянии расти». На уроках физкультуры Курт одевался в кабинке туалета, а не у всех на глазах в мужской раздевалке. Когда ему исполнилось шестнадцать, лобковые волосы наконец появились, но, поскольку его волосы были светлыми, они не были так заметны, как у других парней.