Тяжёлая вода (СИ)

А ведь как хорошо все шло! С самого момента прибытия на Такьярманку, Джагу несказанно фартило. Сначала пообжившись немного в новых землях и вкусив воли, команда бывших кабальных рабов живо засветилась молодецким задором. Кроме того, ему несказанно повезло волею судьбы оказаться на острове, который центральной авантийской властью почти не контролируется. Таких островов было не так что бы мало, но ведь можно было приплыть и в государственную колонию, а то и на саму Муйянку, прямо в теплы рученьки заморского генерал-губернатора, и уж тогда, если Джагова Козла не разнесли бы на куски батареи тамошних фортов, то уж точно на хвост ему плотно села бы карательная бригада из пары-тройки крепко сбитых авантийских фрейгов. Так что и это можно было смело считать роскошной удачей. Здесь не то что гарнизона, даже имперских чиновников не было. Вся власть принадлежала морской компании Трувора Улирета «Трувор и Дочери», и как раз одна из дочерей того самого Трувора, Орфея Улирет заведовала здешним представительством компании, организовав правительство острова и окружив себя так называемым советом капитанов. Как понял Джаг, все у папаши и дочек было с авантийцами на мази — он отстегивал им некоторую сумму сверху постоянного налога, а за это корабли империи не показывались вблизи островка, что делало его превосходным местом для свободной торговли — так предпочитала дочка Улирет называть покрывательство всяких сомнительных кораблей под самыми сомнительными флагами, а может даже и без флага вовсе.

Улирет оказалась далеко не такой сукой и стервой, какой показалась Джагу на первый взгляд. Хотя, сукой и стервой она, без сомнения, являлась. Однако, это никак не мешало вести с ней дела. Договорившись за весомую, но, в пределах разумного, не грабительскую мзду, пользоваться ее островом в качестве безопасной гавани, а взамен не иметь вопросов к своим делам, Джаг порешил, что следует начать новую жизнь со старого доброго разбоя.

Пожив две недели на берегу, и дав своим верным, как он полагал тогда, морякам как следует разгуляться на последние деньги, он вскоре объявил о выходе в море. Набив трюмы горохом, зерном и маисом, закатав бочки с солониной и наловив черепах, команда взошла на борт и отправилась в море, в первый свой разбойничий рейд.

По началу дела шли не слишком радостно. Почти целый месяц Козел мотался по морю без толку, ни один парус не попадался марсовым на глаза, как бы они не таращили их в подзорные трубы. Но вскоре удача им улыбнулась, и немалая.

Двухмачтовая глеевиса под Антелузским флагом, направлявшаяся с острова Эчеверия Санти в саму Вечную Сантру, столицу Антезулы. Корабль был хоть и торговый, а скорее даже, грузовой, недостатком вооружения не страдал. А в трюмах его ждала хорошая добыча — это было понятно по тому, как яростно огрызались антелузские орудия.

Артиллерийская дуэль затянулась почитай на шесть часов, и сколько было сделано залпов, Джаг потерял счет. Глеевиса ничуть не уступала Козлу в маневренности, но была заметно легче его, да к тому же на одном из этапов сражения угодила в легкую воду и почти оторвалась от преследования, разогнавшись узлов под двадцать. Однако, уйти им было не суждено: последний залп пушкарей Мубасы оказался крайне метким — пара книппелей ополовинила у антелузцев грот, и скорости кораблей скоро уравнялись. И даже при этом маневрировали они так ловко, что на абордаж подойти не удавалось. Обмен залпами прекратился только под сумерки. Глеевиса — судно быстрое, но крайне хрупкое и капризное. То ли дело — четырехпалубный фрейг. Он — как кулачный боец, способен выдержать множество ударов. Потому-то, к вечеру, судьба антелузских дожей была решена: когда Козел сблизился с глеевисой настолько, что мог прицельно поразить ватерлинию, купец выбросил белый флаг.

Поднявшись на борт, Джаг принял парадный меч, который поднес ему, учтиво улыбаясь, капитан корабля — массивный своими жирами, и в богатой позолоченной ливрее, с белоснежным жабо и кружевными рукавами.

Сдачу судна Джаг принял весьма мирно — никого не убили, и избивали не сильно. И правильно сделали, подумалось Джагу, когда его негры вытащили на палубу первые грузы из трюма. Помимо мешков крокодильих шкур и множества тяжелых рулонов дорогих роскошных тканей, в трюме обнаружили четыре сундука с ценным коралловым камнем, а в капитанской каюте — рундучок с жемчугом. И хотя обижаться на купца, безусловно, было за что — ядра, которые летели с его глеевисы, порядком погубили народу на борту Козла. Одних только покойников за борт улетело в саванах из парусины тридцать два рыла, да упокоят их души Хозяин Морей и Господь. Но, при всем при этом, добыча была более чем достойная. Антелузцы, по всей видимости, были рады, что уйдут живыми, и с сокровищами расставались не сильно жалея, что было с их стороны крайне разумно и практично. Джаг же, удовлетворившись награбленным добром, велел никого на палубе захваченного корабля не трогать, корабль не забирать, команду в рабство не угонять, а отпустить своей дорогой.