Тяжёлая вода (СИ)

— Мадам Улирет вне всякого сомнения прекрасно разбирается в кораблях, и будет рада продолжить этот разговор в более подходящей атмосфере. К примеру, в резиденции нашего совета капитанов. Но только после того, как наши гости отдохнут с дороги и убедятся в гостеприимстве нашего славного острова.

«Помолчи, подруга, ты портишь мне клиента»

Она не взглянула на Жузана, хотя и смолчала. Но в ее взгляде, который она не отводила от Джага, читалось, что она видит в нем как минимум признаки проблем.

«Не вздумай устроить тут беспорядок» — говорил ее взгляд.

Джаг тоже чуть прищурился, глядя на нее:

«Я совсем немножко».

Видя, что напряжение между мадам Улирет и капитаном Марно все еще сохраняется, Жузан решил полностью взять разговор в свои руки:

— А теперь, если все вопросы улажены, и осталось утрясти формальности, давайте скорее их утрясем.

Он взглянул на стоявшего до этого момента молча учетчика, а тот только этого и ждал. Он быстро раскрыл книгу, и стал ловко вписывать туда что-то пером.

— Эй, ты чего там строчишь?! — с нажимом спросил Джаг, чуть шагнув вперед. — А ну не пиши ничего!

— Уверяю вас, капитан Марно, это лишь очередная формальность. Просто запись о том, что ваш корабль посещал этот порт. У них, у учетчиков, свои заморочки.

Жузан со своей фирменной улыбочкой, совершенно невинно пожал плечами, мол черт их разберет, этих крыс канцелярских.

— С вас двенадцать такатов, — сообщил учетчик, глянув на Джага поверх книги.

К несчастью, подумал Джаг, денег у меня нет. А значит…

— Что? — произнес Джаг, усиливая нажим. — Это за что еще?!

— За то, что ваш корабль…

— Мой корабль стоит вон там. Он не у причала.

— Но, все равно, он же в бухте, а значит, на стоянке…

В разговор с жеманной улыбкой снова вклинился Жузан.

— О, я вас умоляю, — сказал он учетчику, — наши гости затомились после долгого плавания, ради милостивого бога, не нагружайте их головы такими низменными заботами. К этому вопросу можно вернуться позже…

«Плевать на эти гроши. Дай мне время, и я обую этого кретина по-крупному…»

Учетчик повиновался и закрыл книгу. Жузан сделал приглашающий жест:

— Такьярманка к вашим услугам, капитан Джаг.

Джаг шагнул по причалу, а за ним и его команда. Жузан пропустил Джага, чтобы тот оказался рядом с ним и мадам Улирет, и так, втроем, они двинулись по причалу. За ними следовали трое их охранников, учетчик и моряки с Козла.

— Здесь у нас есть полный набор: большая таверна и не менее вместительный дом терпимости, разные магазины и ремесленные мастерские, а также большой базар, где вы найдете все, что вам нужно. Если вам вдруг понадоблюсь я, или мадам Улирет, вы сможете найти нас в резиденции совета капитанов, или же в наших домах, просто спросите любого на улице. Все знают, где мы живем. А сейчас, не смею больше вас задерживать. Насладитесь дарами нашего острова в полную силу.

Он требовательно взглянул на свою спутницу, та поглядела на Джага все тем же недоверчивым взглядом, но потом отвела глаза. Они с Жузаном в сопровождении охраны двинулись по улице в сторону двухэтажного каменного здания, которое было, наверняка, резиденцией совета капитанов.

Какой скользский тип, подумал Джаг. Пристреливается, ищет подходы, и говорит очень аккуратно. Пытается понять, на какие дела меня можно подписать, и каким способом принять в оборот. Надо будет про него побольше разузнать. И про подругу его… И про того типа, сангрита…

Джаг поискал взглядом, но подозрительный тип на бочке больше не сидел. Да и остальной народ расходился по своим делам, никто не задерживался.

Да, и про этого типа обязательно. Да и вообще, про все здесь. Черт, новый город, новый остров. Новый мир, чтоб меня…

Надо как-то осваиваться. Но сначала, конечно же, самое главное.

Джаг повернулся к своим людям:

— Короче, парни. Дуйте на корабль и передайте Мубасе — все, кто не на вахте, могут сойти на берег. Всем бухать и пьянствовать. Но утром, РОВНО В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ будет пересчет людей, и кого на нем я не обнаружу — пусть на корабль даже не суется.

6. Монета без цены

Авантийская империя. Город Грата.

Когда-то Мигит любил зеркала. Без лишнего самолюбования, он все же не мог не признать, что ему нравилось смотреть на свое отражение. Он любил стоять перед зеркалом и корчить себе разные рожицы, пробовать разное выражение лица, примерять на себя эмоции. В других людях он всегда любил подмечать детали их реакции на события: как меняются их лица от радости и грусти, от гнева и хитрости. Он тренировался в лицедействе, намереваясь добиться полного контроля над эмоциями на своем лице.